Судебные заседания с участием присяжных в нашей стране бывают не так часто, скорее даже в исключительных случаях. В Красноярске их за последние годы прошло совсем немного, можно по пальцам пересчитать. В общем, такое событие, которое журналисту, занимающемуся криминальными расследованиями грех пропустить.
Назначаются такие процессы только по просьбе обвиняемого – как правило, в том, случае, если он категорически не признаёт свою вину и считает, что следствие было к нему предвзято. Перечень преступлений, которые может рассматривать суд присяжных, не так велик. Как правило, это особо тяжкие преступления, такие как убийство.
Быть присяжным, на первый взгляд, несложно: сиди и слушай, чтобы потом сказать: «виновен» или «не виновен». Всего одно слово и восторжествует справедливость. Или будет погублена жизнь невинного человека. Или злодей избежит заслуженной кары. «Всего-то»… Поэтому, на самом деле, на человеке, который согласился стать присяжным заседателем, лежит колоссальная ответственность. Прежде всего, присяжный не должен лгать самому себе, как мне кажется. Не поддаваться эмоциям и тщательно сопоставлять все факты.
Присяжные находятся в специальной комнате и приходят в зал заседаний только по приглашению судьи. Аккредитованным журналистам, как впрочем, и всем остальным присутствующим в зале заседаний, их запрещено снимать на фото и видео. Чтобы, значит, никто не мог их идентифицировать, где-нибудь «случайно» встретить и попытаться в чём-нибудь убедить.
Судят Андрея Грабовского, который, по версии следствия 15 лет назад «заказал» убийство предпринимателя и бывшего милиционера Сергея Назарова «на почве неприязненных отношений, желая повысить свой авторитет в криминальных кругах».
Дело более чем неординарное, и, на мой взгляд, даже немного странное. Столько лет «искать» преступника с таким «мотивом»? Чего сразу-то у «братвы» не спросили? Тем более, что «повысивший» таким странным образом свой «авторитет в криминальных кругах» Грабовский, никуда не прятался – жил себе в Москве, работал тренером по боксу.
Кстати, сведения о «связях» с «братвой» и авторитете Грабовского в «криминальных кругах» мне тоже показались несколько туманными: понятие «криминальный авторитет» предполагает наличие «ходок» и судимостей, а таковых у обвиняемого нет. По крайней мере, пока нет. Истории о том, что Андрей Грабовский когда-то с кем-то что-то «делил», кого-то «пугал» и т.п. это пока просто… истории, если уж говорить юридическим языком.
Впрочем, «авторитет» он или не «авторитет» — дело тридцатое. В нашем случае вопрос не в этом – просил Грабовский убивать Назарова, давал убийце денег за это чёрное дело? Это должны решить присяжные заседатели.
Время от времени присяжных просят удалиться из зала суда в специальную комнату. Например, для того, что бы судья принял решение, какие обвинение и защита могут представить присяжным доказательства. В нашем случае, например, судья отклонил ходатайство обвинения о демонстрации присяжным видеозаписи с места происшествия. Речь ведь идёт не об исполнителе, а о заказчике, который на месте преступления не был. Показ подробностей убийства никак не доказывает тот факт, что его заказчиком был Грабовский, а вот эмоционально повлиять на решение присяжных он может. Судья в этой части согласился с доводами защиты.
Поэтому представитель государственного обвинения раскрыв папку стала долго и монотонно зачитывать присяжным протокол осмотра места происшествия.
Описание пулевых отверстий, рассказ о том, в каком месте запеклась кровь и на каком расстоянии от убитого валялись гильзы… Всё это длилось почти час, и несмотря на леденящие подробности, едва не усыпило присутствующих. Как этот «протокол с места происшествия» помог следователям выйти на заказчика, пока не очень понятно.
В «Коммерсанте», между тем, освещая процесс, журналист обратил внимание на тот факт, что ещё в 2010 году, когда судили посредника Андрея Гуглю, и киллера Евгения Коваля, обвиняемые просили передать дело в другой регион для объективного расследования, обвинив силовиков в предвзятости и незаконных методах ведения следствия. В процессе, проходившем в краевом суде в 2010 году, Гугля утверждал, что чистосердечное признание, ставшее одним из главных доказательств, его заставили написать сокамерники, угрожавшие ему расправой. Коваль обращал внимание суда на противоречивость доказательств. Гособвинение опровергло эти доводы. В итоге суд назначил киллеру Ковалю 22 года колонии строгого режима, посреднику Гугле — девять лет.
«— Мы проанализировали все, каждую бумажку, мы прочитали все показания, мы просмотрели все протоколы. Прямых доказательств, что он организовал (убийство.— „Ъ“), нет, а косвенные вызывают огромные сомнения. Андрей Владимирович с момента убийства Назарова до октября 2018 года спокойно жил в Москве, по месту регистрации, не скрывался. Спокойно перемещался по России, жил, работал, воспитывал детей, вел жизнь законопослушного гражданина»,— заявил СМИ адвокат обвиняемого Иван Хорошев» — пишет газета «Коммерсант».
Суд перенесен на 16 октября. Ждём продолжения…