Первый свидетель опрошен
— Да я не знаю вашего Назарова, даже в глаза не видел. Только после того, как его убили, мне по телевизору показали.
Состоялось третье заседание суда присяжных по делу об убийстве гражданина Назарова, которое было совершено 15 лет назад. На скамье подсудимых – Андрей Грабовский, который, по версии следствия, является заказчиком. Расследование, как видим, очень сильно затянулось: только в 2010 году на скамье подсудимых оказался предполагаемый киллер Евгений Коваль и Андрей Гугля, которого обвиняли в том, что он выступил посредником между убийцей и заказчиком. Обвиняемые, хоть и получили сроки, свою вину так и не признали, соответственно, и на «заказчика» следствие выйти не смогло.
Гугля утверждал, что «чистосердечное признание», ставшее одним из главных доказательств, его заставили написать сокамерники, угрожавшие ему расправой, однако всё равно был признан виновным и приговорён к девяти годам. Теперь он вышел на свободу и вновь оказался в зале суда по этому же делу. На этот раз, в качестве свидетеля. В присутствии присяжных Гугля отвечал на вопросы государственного обвинителя. Диалог мне показался весьма загадочным: как он «проливает свет» на совершённое много лет назад преступление, и в каком именно месте у следствия появилась уверенность, что его заказчиком стал Грабовский, я, честно говоря, пока и не понял. В доказательство своих слов, приведу дословную расшифровку беседы государственного обвинителя со свидетелем Гуглей.
— Андрей Сергеевич, ответьте, пожалуйста, в 2004 году, где Вы проживали?
— В городе Красноярске, на улице Семафорной дом №# квартира №#.
— Вы помните номер телефона, которым тогда пользовались?
— Нет, не помню.
— В 2004 занимались какой-либо юридической практикой?
— Нет, я учился, ну и работал в качестве помощника коллегии адвокатов. Нет, извиняюсь, в 2004 году только учился. Работать я начал позже, в 2008 году.
— А в 2004 году имели какое-то отношение к адвокатской коллегии Свердловского района?
— Нет, не имел.
— Посещали данную коллегию?
— Иногда, по необходимости, но больше ходил в Кировскую, там у меня знакомые.
— Коваль Евгений вам знаком?
— Да.
— Как давно Вы с ним знакомы?
— Знакомы мы с ним давно, в школе вместе учились.
— Какие у вас были отношения?
— Ну, нормальные отношения: «здравствуй – здравствуй».
— Коваль посещал коллегию адвокатов Свердловского района?
— Нет, не посещал.
— С Ковалем встречались в Свердловской коллегии адвокатов?
— Нет, не встречался.
— Вам что-нибудь известно об игре в карты в коллегии адвокатов Свердловского района?
— Нет, неизвестно. А должно быть известно?
— Сами не принимали участие в этих играх?
— Ха… Нет, не принимал.
— Расскажите про Грабовского: как давно вы были с ним знакомы?
— Давно. Какое-то время работали на рынке, в Сосновоборске, да и вообще – в одном городе жили…
— А где он проживал в 2004?
— Ну, где-то на Мира. Да, на Мира…
— В посёлке Овинный проживал Грабовский?
— Ну наверное проживал… Да проживал.
— Вы бывали в гостях у Грабовского в Овинном?
— Да. Был один раз. Мы там день рождения отмечали. Ой, нет, встречали Новый год.
— Коваль и Грабовский между собой были знакомы?
— По-моему… Как сказать… Были знакомы.
— То есть, были знакомы?
— Ну да…
— Отношения в 2004 году они поддерживали?
— Коваль люто ненавидел Грабовского. Не знаю, как Грабовский относился, но Коваль лично высказывал неприязненные отношения. Да и Грабовский длительное время проживал в городе Москве, он я не помню в каком году приехал, после двухтысячных, не общались они, по-моему. Раньше, может в девяностых. Я в окружении Грабовского Коваля не видел.
— Ну, может всё-таки пересекались, встречались?
— Мне известно точно, что с Грабовским они не встречались, по крайней мере, на тот момент, когда мы с Грабовским работали.
— Ну, в общении, например, может в разговоре Коваль говорил, что встречался с Грабовским? Может Грабовский проявлял интерес к Ковалю, или Коваль к Грабовскому?
— Нет. Я же говорю, он люто его ненавидел. Мне известно точно, что Грабовский и Коваль не встречались, когда мы работали на Сосновоборском заводе и какое-то время на колхозном рынке… Они не виделись. Где они встречались?
— То есть, таких разговоров не было?
— Нет. Ну, Грабовский его не видел столько лет…
— Созванивались ли Вы в октябре-ноябре 2004 года с Ковалем? Я просто скажу Вам событие преступления, то есть убийство Назарова было совершено 23 ноября 2004 года. Я вот за эти вот месяца́ спрашиваю: октябрь – ноябрь 2004 года.
— Вы знаете, может я с ним и созванивался, так как у нас были общие знакомые. Шестаков. Мы там у него встречались частенько. То в бассейн ездили, то в спортзал, то на горных лыжах вместе катались, ну по необходимости вот…
—А в 2004 году вот в эти месяца́ Вы встречались с Ковалем? Октябрь-ноябрь?
—Ну, Вы знаете, я не помню… Скорей всего нет…
— Нет, да?
— Ну да… Он на какое-то время уезжал. Он вообще, интересный человек. Коваль уезжал в Тибетский монастырь там куда-то. Приехал весь в верёвочках, трогать их нельзя.
— А скажите, встречи у Вас были с Ковалем по поводу убийства Назарова?
— Нет.
— Никаких разговоров?
— Да я не знаю вашего Назарова, даже в глаза не видел. Только после того, как его убили, мне по телевизору показали.
— Ну, хорошо, Вы помните человека, которого убили, по поводу этого человека Вы встречались?
— Нет, не встречались.
— А до убийства не встречались?
— Нет, ни во время, ни до, ни после убийства не встречались.
— А с Грабовским Вы встречались по поводу вот убийства?
— И с Грабовским тоже не встречался.
— Тоже не встречались… Вы- то сами какое-то отношение к смерти Назарова имеете?
— Никакого не имею… Как я могу иметь отношение к человеку, которого ни разу не видел в глаза?
— А Вы были осуждены за…
Адвокат:
— Ваша честь, я возражаю.
Судья отклонил протест защиты, и допрос продолжился:
— Скажите, Вы были осуждены за соучастие в совершении убийства Назарова?
— Был.
— Передавал ли Вам Грабовский оружие для убийства какого-либо лица?
— Нет, не передавал.
— Какие-либо денежные средства для этой цели передавал?
— Нет не передавал.
— Скажите, а номер телефона № ##### в 2004 году вам не принадлежал?
— Не помню, у меня давно другой. Может быть…
— Он на Вас был зарегистрирован.
— Ну тогда да, наверное…
— Угу… ясно.
На этом допрос закончился. После этого странного диалога про карточные игры в коллегии адвокатов и тибетские монастыри, судья неожиданно принял решение удалять прессу и слушателей из зала во время процессуальных слушаний, которые ведутся в отсутствии присяжных. Дескать, зрители и журналисты «шалят», выкладывают в интернет много лишнего, что может сказаться на объективности присяжных. Что именно «лишнего» мы выкладываем, нам пояснять не стали. Журналистов, вообще говоря, на процессе работает всего двое. Те, кто был на протокольной съёмке и открытии слушаний, не в счёт. То есть, судебное заседание превратилось в эдакий полузакрытый-полуоткрытый процесс. Честно говоря, я не слышал, что такие бывают. Может меня кто-то из судейских поправит? Пока же пишу запрос по этому поводу в пресс-службу краевого суда и юридический отдел Союза журналистов России.
Следующее заседание – 22 октября. Ждём, когда государственный обвинитель выполнит обещание предоставить суду «неопровержимые доказательства». Всё-таки человека обвиняют в особо тяжком преступлении. Пока лично я в диалоге со свидетелем не только «неопровержимых» но и вообще никаких доказательств не услышал.