— Лариса Петровна, всё-таки, учитель — это профессия или призвание?

— Вы хотите сказать, нужен ли особый талант для того, чтобы учить других? Я бы не стала отвечать однозначно на этот вопрос.
Талантливых людей мало, в любой сфере. Когда-то профессия педагога была штучной — целенаправленно воспитывали и обучали очень небольшую прослойку общества. Теперь, когда надо учить всех, где набрать талантливых? На всё педагогическое сообщество поцелованных ангелом в макушку, что называется, не наберёшься, к сожалению. Поэтому я отвечу так: работая над собой, можно развивать заложенные задатки к педагогической деятельности. А задача преподавателя педвуза — помочь студенту в этом саморазвитии. Кому-то эта профессия даётся легко, кто-то идёт к мастерству годами… Я думаю, что людей, совершенно не способных к тому, чтобы учить и воспитывать, немного. Ведь учат не только профессиональные педагоги. Любой родитель – тоже педагог.

— Но поэтому педагогом быть и сложно. Каждый знает, как надо учить и воспитывать…

— Это так. Но, с другой стороны, педагогика – это наука со своими закономерностями, принципами, базовыми понятиями, мощным исследовательским аппаратом. Основы этой науки заложены ещё Яном Коменским в 17 веке. И чтобы стать настоящим профи, очень важно овладеть этим багажом.

— А вот интересно, как сегодняшняя педагогическая наука относится к наследию Макаренко? Я знаю, его очень сильно критиковали в девяностые, дескать, его педагогическое учение нивелирует личность…

— Кого только ни пинали в девяностые. И по Антону Семёновичу не проехался только ленивый. Я же отношусь к нему с огромным уважением. Конечно, его опыт нельзя, как кальку, переносить на сегодняшнее время. Но он ведь был и гениальный практик – дай Бог современным детским домам добиваться хотя бы половины того, чего он достигал. К нему приходили малолетние правонарушители, ребята с переломанными судьбами, прожжённые беспризорники… И все они уходили от него личностями, практически все находили себя в жизни, становились уважаемыми членами общества. Да, командирская методика. Но для того времени она была, наверное, оправдана. И не зря его принцип воспитания через коллектив взят на вооружение японскими педагогами, например… В его учении много того, что звучит очень современно: поиск путей технологизации воспитательного процесса, те же законы перспективных линий.

— А что это значит?

— Ребёнок должен видеть завтрашнюю радость, но он должен и понимать, что для этого надо сделать. Собственно из таких вот стимулов и складывается процесс воспитания.

— Пожалуй, нигде так много, как в педагогике, не ломается копий?

— Не соглашусь с вами, это происходит сегодня во многих гуманитарных науках. В психологии, например. К сожалению или к счастью — однозначно ответить нельзя. Но сегодня одна тенденция меня очень тревожит — идут упорные разговоры о том, что количество часов на обучение педагогической науке надо сокращать. И, возможно, набор студентов будет уменьшен. Но ведь есть школы, есть дети, которых надо учить. Вспомните пресловутые девяностые, когда детские сады в массовом порядке приватизировали, переделали под офисы, под кафе, под бани. Сейчас власти призывают рожать, а очереди в детсады таковы, что многие дети так и пойдут в школу, минуя садик. Так вот, я боюсь, что непродуманное сокращение педвузов приведёт к тому, что в школьном образовании: лет через пять – шесть учить будет просто некому.

— Да, это тревожная тенденция…

— Одна из возможных перспектив – преобразование педагогического университета в некий «образовательный центр». То есть человек, закончивший его, будет получать не диплом учителя литературы, истории или математики, а специальность: математик, филолог с правом преподавания. Но при этом профильная наука «педагогика» может отойти на второй план. Мы знаем, что и сегодня далеко не все наши выпускники идут в школу, а завтра дефицит учительских кадров возрастёт ещё больше! И профессия «учитель» как таковая будет совсем другой. Учитель — ведь это не только тот, кто даёт знания, он ещё и воспитывает, формирует личность. Это ответственность гигантская.

Сегодня, на мой взгляд, именно эта часть учительской деятельности должна выходить на первый план.

— Почему именно сегодня, что изменилось?

— Понимаете, в прошлом учитель как светоч, как источник знаний был, безусловно, незаменим. Лет сто назад в сельской школе, например, кроме как от учителя дети знаний об окружающем мире и получить ни от кого не могли в принципе. Постепенно носителей информации становилось всё больше и больше. Сегодня, в век Интернета, ни один самый знающий учитель не может конкурировать с теми источниками, которыми ребёнок может пользоваться в Сети. Знания перестали быть самоцелью, их объём растёт в геометрической прогрессии, они имеют свойство устаревать. А вот нравственные ориентиры, моральные качества личности – это то, что должен закладывать в ребёнка учитель вне зависимости от того, какой предмет он преподаёт…

— Но и нравственные ориентиры меняются…

— Не так быстро. Кроме того, есть вещи неизменные, как заповеди Христа, например. Или благородство, честь, умение дружить и любить… Может быть, я сама консерватор в некотором смысле, но я и не отрицаю новых подходов в педагогике. Только при этом ни в коем случае нельзя отметать и перечёркивать старый опыт – обновление должно происходить постепенно.

— Но прогресс не остановить, и технологии врываются во все сферы нашей жизни. Успевает ли за этим педагогика как
наука?

– Откровенно скажу, что пока в мире компьютерных технологий я чужая. Конечно, глупо вести себя, как есенинский жеребёнок, и пытаться угнаться на своих двоих за несущимся на всех парах паровозом. Но ведь я по образованию – литератор. Для меня важны вопросы души, духа. Куда уводит детей виртуальное пространство, что они там почерпнут? Как учителю поставить этот интернетовский поиск на благодатные рельсы? Как помочь ребёнку получать там знания и какие-то полезные нравственные уроки? Об этом должен сегодня задумываться любой педагог – иначе он просто остаётся за бортом…

— Понятия учитель и педагог немного отличаются?

— Наша кафедра педагогики как раз и помогает будущим учителям организовать учебный и воспитательный процесс вне зависимости от того, какой он предмет преподаёт. А как с ребятишками взаимодействовать, через какие формы, методы?

Почему одному учителю достаточно движения брови, чтобы класс затих, другой — срывает голос, топочет ногами и тем не менее не может овладеть вниманием класса… А ведь и этому можно научиться.

— Встречаясь с практикующими педагогами, Вы, наверное, сами учитесь, следите за тем, что происходит в современной школе?

— Когда-то учителя для детей были чуть ли не небожителями. Сейчас тот факт, что ты учитель, ещё не говорит о том, что дети будут тебя уважать. Это надо заслужить. И прежде всего, стать неким нравственным ориентиром, безусловно. Практикующие учителя говорят об этих тенденциях. Учитель не стоит на пьедестале, ему надо общаться, не глядя сверху вниз, и это реальность двадцать первого века. Если раньше воспитание шло исключительно через коллектив, то сейчас больше внимания уделяется личности – и так, как двадцать-тридцать лет назад, заставить ребёнка взять под козырёк нельзя. Авторитарные методы перестали быть ведущими, ребёнок с помощью настоящего педагога становится субъектом воспитательного процесса.

Но нельзя не отметить, что у нас масса интересных педагогов, новаторских идей. Здесь наш край занимает достаточно хорошие позиции — недаром он является инновационной площадкой.

— Но ведь Вы называете себя консерватором?

— Консерватизм, как и новаторство, должны нести в себе созидательные начала. Автомобиль без двигателя не поедет, конечно, но ведь и без тормозов он не уедет далеко. Любой коллектив, не только педагогический, должен состоять из новаторов и консерваторов – иначе он не сможет созидать. Нельзя топтаться на месте, но и отбрасывать проверенные веками вещи тоже нельзя. В России шикарное педагогическое образование, основы которого заложены ещё в 19 веке гениальным Константином Дмитриевичем Ушинским. Богатейшее педагогическое наследие нужно творчески переосмыслять, а не опровергать. Как говорится в известном всем фильме, ошибки учителей не так видны, как ошибки врачей, но в итоге они нам обходятся не менее дорого…

— А кого Вы считаете своими учителями?

— Я считаю, мне очень повезло на встречи с Педагогами с большой буквы. Чего стоила одна Валерия Каллистратовна Размахнина, ныне, к сожалению, покойная – человек умел заворожить любую аудиторию. Их много было, замечательных и талантливых. Как учёному, преподавателю, мне, конечно, прежде всего помогла сформироваться Мария Ивановна Шилова, член-корреспондент Российской академии образования, педагог, я не побоюсь этого эпитета, с мировым именем. Именно утверждению значения нравственного воспитания как основы положительной социальной перспективы она посвятила большую часть своей научно-педагогической деятельности. Без утверждения нравственных начал мы ничего не сделаем в образовании, какой бы век ни стоял на дворе – это её кредо как учёного, как педагога. Мария Ивановна и сегодня вместе с коллективом лаборатории проблем становления характера активно работает над очень интересной и перспективной идеей – возрождением такого понятия, как «сибирский характер».

— Есть такое выражение. Но что за этим стоит? Ведь у каждого характер свой.

— Да, это так. Но есть некие стереотипы поведения, свойственные тому или иному этносу. Суровый климат стимулирует у здешних людей высокую психическую и физическую устойчивость. Тот факт, что Сибирь веками была «котлом народов», сформировал у тех, кто живёт здесь, толерантность — не показную, модную, а истинную, идущую от сердца. Некоторая медлительность и в то же время импульсивность, любовь к природе, наивность и одновременно взвешенность в поступках. Доброта, честность, готовность к самопожертвованию…

— Можно сказать, что задачей красноярских педагогов является сохранение сибирского характера?

— Возрождение сибирского характера может стать современной идеологемой, той базовой целью, которая задаст содержание воспитательному процессу. На мой взгляд, это сверхзадача современной педагогики, один из её значимых ориентиров.

Беседовал Дмитрий ГОЛОВАНОВ