В Сибири полыхают лесные пожары, — это давно ни для кого не новость. Тайга горела всегда. Но почему с каждым годом эта стихия становится всё злее и беспощаднее? Если ещё несколько лет назад это бедствие было сезонным явлением. Всепожирающее пламя обычно накрывало боры и рощи весной, когда снег уже сошёл, обнажив сухую траву, а деревья ещё не успели проснуться от спячки и наполниться живительными соками. Сейчас же «за милую душу» горят и зелёные, умытые летними дождями, леса… Что происходит? Почему тайга превратилась в «пороховую бочку», став, в буквальном смысле, беззащитной перед непогашенной сигаретой, случайной искрой от костра? Проблемой озаботился уже и глава нашего государства, угрожая отставками тем главам регионов, которые не сумели эффективно организовать борьбу с огненной стихией на своей территории.

Убийцы с Дальнего Востока
А между тем, ответ на извечные русские вопросы: «кто виноват?» и «что делать?» лежит на поверхности. По мнению доктора биологических наук, старшего научного сотрудника института леса имени Сукачёва, Галины Геннадьевны Поляковой, главным «таёжным террористом» является маленький, едва различимый невооружённым человеческим глазом жучок под названием «полиграф уссурийский». Его называют также короедом, так как большую часть жизни проводит внутри дерева, питаясь живой корой, и покидает хозяина, чтобы переселиться в новые деревья. До недавнего времени был описан, как вредитель пихты белокорой, произрастающей на Дальнем Востоке. Однако, в связи с перевозкой круглого леса по Транссибу он безбилетником смог перебраться в Сибирь и другие регионы.

Доказано, что полиграф осваивает дерево вместе с переносимым им спутником –микроскопическим грибом. В отличие от дальневосточной пихта сибирская не имеет иммунитета к этому грибу. Микроб, разрастаясь, полностью закупоривает сосуды деревьев. Освоение деревьев этой парочкой приводит к неотвратимому массовому усыханию пихтарнтков.
Чтобы воочию убедиться в том, насколько опасны эти пришельцы с востока, мы отправляемся в емельяновскую тайгу. Сама Галина Геннадьевна едет с нами в качестве консультанта и эксперта.

Эта замечательная женщина является не только учёным, но и видным общественным деятелем, защитником леса, чья принципиальная позиция известна в крае многим.
За посёлком «Памяти тринадцати борцов» на федеральной трассе М-53 есть поворот на Михайловку.

Расстояние в сорок с небольшим километров мы преодолевали почти три часа: грузовой «уаз», рискуя сесть на брюхо, пропускал между колёс метровую колею, недоверчиво крался по бездонным лужам и вдумчиво переползал бревенчатые мосты… Так продолжалось до тех пор, пока то, что когда-то было дорогой, окончательно не превратилось в болото. Последние километры пришлось преодолевать на квадроцикле…

Зловещая красота…

Представшее перед нашими глазами зрелище было величественным и зловещим. Мёртвые вершины деревьев торчащие из таёжных зарослей, напоминали кресты на заброшенном погосте и наводили на мысли о кикиморах, леших и прочей нечисти. Впрочем, мои инфернальные фантазии недалеки от истины:
— В этом лесу таится настоящий ад – уверяет Галина Геннадьевна – молния, непогашенный охотником костёр, просто окурок, и случится непоправимое… Напора полыхающего сухостоя и живые деревья не выдержат: свежие листья и хвоя сворачиваются от огня, сначала чадят, потом вспыхивают… Чудовищная температура испаряет из деревьев живительную влагу, и тайга превращается в огненное море…

Дальневосточная тайга, место его привычного обитания, за многие тысячелетия выработала свои механизмы защиты от этого паразита – там он занимал свою скромную нишу, нанося ощутимый, но далеко не катастрофический вред лесному хозяйству Дальнего Востока.
— В эпоху гужевого транспорта и на заре автомобилизма вероятность распространения этой прожорливой твари была весьма невысока, — рассказывает Галина Геннадьевна — но в наш век высоких скоростей, возможности для вредительства у всевозможных паразитов выросли в разы. Попав в сибирскую тайгу, полиграф начал размножаться с катастрофической скоростью. Самой беззащитной перед его напором оказалась местная пихта. Если зловредный короед и его попутчик-микроб попадают на неё, дерево обречено. Сначала у него краснеет хвоя, становится рыхлой и ноздреватой кора, потом иголки опадают и за три-четыре года вековая пихта превращается в высохшую спичку. Стоит заразиться одному дереву, эпидемия охватывает весь массив пихты. Покрытые хвойными лесами сопки сначала полыхают рыжими пятнами увядающей хвои, а потом мохнатые пихтарники превращаются в настоящие «детонаторы». Пожар в таком лесу может вспыхнуть в любой момент.

Рубить или пусть горит?
Особенно страшно то, что погибающие леса окружают кольцом населенные пункты. По словам руководителя Емельяновского лесничества Владимира Сергеевича Синяка, только в его районе около 1600 гектаров леса поражены уссурийским полиграфом:
— Спасти больной пихтарник невозможно, – уверяет лесничий, – туда, где «поработал» полиграф, заходит другой вредитель: жук-усач. Ослабленный лес не может ему противостоять, вслед за пихтой гибнут сосны и кедры. Тайга превращается в пороховую бочку. Выход один: «сводить» больной лес, обрабатывать и перепахивать это место, а потом делать новые посадки. И чем скорее мы начнём это делать, тем лучше. Если не упустить время, в начальной стадии заболевания, пока повреждена только кора, дерево ещё можно использовать в коммерческих целях. Работы по заготовке и восстановлению лесов могут выполнить представители малого бизнеса. Участки тайги, превратившиеся в пожароопасный сухостой, не представляют коммерческого интереса: из мертвой, расслоившейся древесины ничего не сделаешь, разве что древесный уголь. Такие леса рано или поздно придётся вычищать за счёт государственного бюджета. Либо за дело возьмётся «красный петух»…

Надо заметить, что в поражённом уссурийским полиграфом лесу мы заметили довольно приличный, кубометров 40-50 штабель леса-кругляка. Выходит, кто-то уже пытался его «зачистить»? Но почему не закончил работы, не вывез заготовленный «кругляк»?
Вот что по этому поводу пояснил Владимир Сергеевич Синяк:
— Этот лес должен быть сведён, министерством природных ресурсов разработана специальная программа, здесь вела работы наша емельяновская лесозаготовительная фирма. Все необходимые документы у них в порядке, я знаю точно. Но нынешней зимой сотрудники полиции Емельяновского района заставили их прекратить работы, технику изъяли и теперь гнилой лес стоит заброшенным, а зараза продолжает распространяться. Никаких вразумительных объяснений от сотрудников ГУВД мы так и не получили. Я, откровенно говоря, очень обеспокоен создавшейся ситуаций, и как она будет развиваться дальше, не знаю.
Слова лесничего навели меня на парадоксальную мысль. Когда-то великий Булгаков написал пророческую повесть про грядущего хама. Полиграф Полиграфович Шариков , синтетический человек с собачьим сердцем, жил животными инстинктами, не задумываясь о будущем: главное, чтобы ему было хорошо здесь и сейчас. Такими же принципами руководствуется его тёзка-короед, сгрызающий дерево, дающее ему жизнь.

Ситуация, которая сложилась сегодня вокруг красноярских лесов, позволяет нам говорить и о существовании «полиграфов» в человеческом обличии…
Так что, будем отслеживать ситуацию и мы. И, в связи с этим, у нас возникли следующие вопросы: существует ли программа по профилактике лесных пожаров и борьбы с распространением уссурийского полиграфа, и как контролируется её выполнение? Почему сегодня не «сводят» пригородные леса, поражённые этим опасным жуком, ведь насколько нам известно, мёртвый пихтарник стоит и на правом берегу Енисея, в том числе и на «Столбах»? Кто тормозит эти работы, приближая краевой центр и прилегающие к нему населённые пункты к экологической катастрофе? Мы их обязательно зададим нашим профильным министерствам и правоохранительным органам и продолжим наше журналистское расследование…
Дмитрий Голованов