В Зеленогорске, несмотря на протесты местного Совета ветеранов, пытаются выселить из квартиры семью участников СВО

В нашу редакцию обратилась жительница ЗАТО закрытого территориального образования Зеленогорск Красноярского края Юлия Хохрякова, в котором рассказала о том, она ждёт ребёнка, а местные власти, тем временем, судятся с её семьёй, а именно: с участниками СВО – отцом и сыном Хохряковыми и беременной невесткой, требуя освободить занимаемую жилплощадь. В судебном иске говорится, что зеленогорские власти настаивают на выселении «без предоставления другого жилого помещения».

Приводим здесь письмо Юлии Хохряковой без сокращений.

«Прошу Вашего содействия в вопросе предотвращения выселения из муниципального жилья моей семьи в количестве трёх человек. Хохряков Александр Георгиевич, 05.10.1995 года рождения, участник СВО, имеет контузию тяжёлой степени, осколочные ранения и разрыв перепонки, доброволец Донбасса, свёкор – Хохряков Георгий Александрович, 29.08.1973 года рождения, участник СВО, ветеран боевых действий, имеет ранение тяжёлой степени, я – Хохрякова Юлия Олеговна, 02.12.1993 года рождения, беременность 7,5 месяцев.

Проживаем по адресу: Красноярский край, город Зеленогорск, улица Парковая, дом * квартира *.

Муж и свёкор прописаны и проживают в данной квартире с 1995 года. Задолженностей по оплате коммунальных услуг не имеется. Прописать в данной квартире меня отказывается администрация Зеленогорска.

Квартира находится в муниципальной собственности. В настоящее время нас пытаются выселить из данной квартиры без предоставления другого жилья.

По ситуации могу пояснить, что в 1995 году мой свёкор Хохряков Г.А. получил данную квартиру как служебную, поскольку работал в ЖЭК-7 водителем. В квартиру он вселился с женой и ребёнком (Хохряков А.Г.).

В 1996 году между Хохряковым Г.А. и Администрацией города Зеленогорск был подписан Договор найма жилого помещения, который пролонгирован на неопределённый срок.

Хохряков Г.А. с сыном Хохряковым А.Г. прожил в этой квартире с 1995 года, выезжая в горячие точки сначала один, а потом и с повзрослевшим сыном. В 2023 году мы с Александром заключили брак, в настоящий момент я беременна. Срок родов – февраль 2024. Администрация города Зеленогорск не дала разрешения мне, как супруге Александра на прописку. Пришлось прописаться у родственников, чтобы встать на учёт по беременности. В квартире (однокомнатной) мы проживаем втроем – свёкор, муж и я. В феврале нас станет четверо.

В настоящее время Администрация города Зеленогорск обратилась в суд с иском о расторжении Договора найма жилого помещения, признании квартиры служебной и выселении нашей семьи на улицу. ДЕЛО № 2-99/2023 (2-1461/2022;) ~ М-1252/2022.

Мы всей семьёй были у бывшего главы администрации Сперанского М.В. на личном приёме 2 ноября 2023 года, где он заверил нас в предоставлении двухкомнатной квартиры взамен той, в которой сейчас проживаем или оставить эту.

На судебном заседании 15 ноября 2023 года представитель Администрации города Зеленогорск заверила нас и суд в том, что «Речи никакой не может быть о двухкомнатной квартире».

Учитывая требование Указа Президента РФ и Постановление Правительства РФ о поддержке и защите всеми органами власти граждан России, выполняющих задачи военной операции на Донбассе и частичной мобилизации, прошу Вас оказать поддержку и помочь нашей семье.

Помогите не допустить трагедии, не оставить без жилья двух участников СВО и маленького будущего зеленогорца, который появится в феврале и может оказаться бездомным.

С уважением, Хохрякова Юлия Олеговна

Вот такое письмо отчаяния оказалось в распоряжении нашей редакции. В разгар специальной военной операции администрация выставляет на улицу семью из трёх человек, один из которых – беременная женщина, а двое других – бойцы СВО, имеющие фронтовые ранения и контузии. Откровенно говоря, мне трудно было поверить в происходящее, но письмо и документ – исковое судебное заявление о выселении семьи Хохряковых из «служебной» квартиры, в которой они проживают с 1995 года, у меня перед глазами.

В телефонном разговоре Юлия Хохрякова рассказала мне, что была приёме у главы ЗАТО Зеленогорск, или, как его ещё называют «города атомщиков» Михаила Сперанского, который предложил им «пока» переселиться в другую однокомнатную квартиру. А эту, дескать, придётся освободить, так как она «служебная». А потом им, якобы, дадут двухкомнатную. Никаких письменных гарантий она не получила: Квартира, которую ей показали «взамен служебной» семью Хохряковых никак не устроила: она меньше, чем та, в которой они живут сейчас, и требует основательного ремонта, на который у них ни сил, ни средств нет – женщина находится на восьмом месяце беременности.

В Зеленогорской администрации нарисовали благостную картину:

«Предложили идентичную квартиру, из муниципального жилого фонда, предназначенного для работников предприятий города. Также пояснили, что после трудоустройства и рождения ребёнка, им надо будет обратиться в Администрацию города с заявлением о выделении 2-комнатной квартиры. Такие квартиры в жилом фонде Администрации имеются, но будут готовы для вселения не раньше апреля-мая 2024 года, так как в них требуется произвести косметический ремонт. Оставить в спорной квартире невозможно, так как она отнесена к служебному фонду, и ранее предоставлялась Хохрякову Георгию как работнику муниципального предприятия, трудовые отношения с которым давно прекращены. После разговора на личном приеме Александр с супругой ушли удовлетворенные договоренностями, которые были достигнуты…».

Заверение, что «супруги ушли удовлетворённые договорённостями», на мой взгляд, отдаёт некоторым лукавством: зачем тогда женщине понадобилось обращаться в СМИ? Да и в телефонном разговоре Юлия мне подтвердила, что пока никакого «удовлетворения» не испытывает: одни слова и обещания, никаких подтверждающих документов нет.

А как администрация ЗАТО Зеленогорск относится к обращениям граждан, свидетельствует только один эпизод. В 2022 году 12 октября председатель Совета ветеранов Зеленогорска обратился к главе ЗАТО Михаилу Васильевичу Сперанскому с просьбой войти в положение семьи защитников Отечества Хохряковых и не лишать их единственной жилплощади.

Пытаюсь выяснить судьбу письма Совета ветеранов главе ЗАТО Зеленогорск, датированное 12 октября 2022 года с просьбой повнимательнее отнестись к судьбе участников спецоперации отца и сына Хохряковых, которых, по иску администрации ЗАТО Зеленогорск выгоняют на улицу. Как отреагировали на это письмо в администрации Зеленогорска – тайна за семью печатями. Супруга Хохрякова-младшего уверяет, что никакого ответа на это письмо она не видела. До Совета ветеранов ЗАТО Зеленогорск нам дозвониться не удалось. С главой ЗАТО Зеленогорск секретарь приёмной Ирина Пантелеймоновна Тишина соединять меня категорически отказалась. (хотя ещё совсем недавно глава ЗАТО Михаил Викторович Сперанский в соцсетях уверял, что «всегда открыт для диалога») В общем отделе категорически отказались отвечать на вопросы журналиста (все аудиозаписи телефонных разговоров имеются в распоряжении редакции) Видимо, переписка администрации с ЗАТО – военная тайна.

Ну а меня, после всех попыток выяснить судьбу ответа господина Сперанского на обращение городского совета ветеранов, есть все основания полагать, что его в администрации ЗАТО просто проигнорировали. Тем более, что после этого обращения прошло уже больше года, а суды по злополучной квартире, несмотря на заступничество уважаемой общественной организации продолжаются как ни в чём не бывало. И администрация продолжает в дополнениях к иску продолжает поддерживать свои требования «в полном объёме», т.е. выселении на улицу. Ни о каких других квартирах взамен отнимаемой ни одной «бумажки» в природе не существует. А «верить на слово» зеленогорским чиновникам я бы не стал.

А вот несколько вопросов, которые всё же хочется задать: зачем переселять семью, в которой женщина вот-вот будет рожать, в «неслужебную» квартиру, если они пока живут в «служебной»? Кому и для чего так срочно понадобилась квартира Хохряковых, нам, естественно, никто пояснять не захотел. Гадать можно сколько угодно. Но есть одна деталь, которая, как мне кажется, может пролить свет: «спорная» квартира находится на первом этаже дома, и гипотетически может быть переделана в магазин или офис… Может, здесь «собака зарыта»?

Почему, на каком основании местные власти отказываются прописывать беременную женщину в одной квартире с мужем – участником боевых действий, они не читали Федеральный закон о регистрации граждан? Супруг к супругу имеет право прописываться на любую, даже служебную жилую площадь. Насколько эта квартира «служебная» будет, конечно, решать суд, но на мой взгляд, по поводу её «служебности» можно и поспорить. Поселился в ней Хохряков в далёком 1995 году. В 2000 году она была ему передана в пользование на «неопределённый срок». Кем передана и почему – не совсем понятно.

В нашем распоряжении есть только вот такой документ с треугольным штампом «ДЛЯ СПРАВОК» (сразу почему-то вспомнился булгаковский кот Бегемот со штемпелем «УПЛОЧЕНО»). Кто определил, что «неопределённый срок» закончился? Григорий Хохряков – воин-контрактник, уже много лет мотается по горячим точкам. Родину защищал человек – некогда ему было по судам бегать, чтобы своё жильё как положено узаконить. Неужели зеленогорским чиновникам ничего другого в голову не пришло, как позориться в суде с иском к семье фронтовиков в котором чёрным по белому написано «выселить без предоставления другого жилья»? Есть ли ордер на служебное помещение установленного образца (с красной полосой? Присваивался ли статус служебного жилого помещения в установленном Жилищным Кодексом порядке?

Так же возникает вопрос: как и на каком основании, Хохряковым выделяется «другая» квартира? Ведь в ЗАТО Зеленогорск наверняка существует очередь на получение жилья по договору социального найма., в которой «стоят» граждане, имеющие различные социальные льготы. Готовы ли они «войти в положение» администрации ЗАТО, которой зачем-то «срочно» понадобилась служебная квартира Хохряковых, поступиться своими правами на получение жилья и «подождать ещё»? Понравится ли такой «широкий жест» надзорным органам? Насколько я понял из разговора с Юлией, в очереди на получение муниципального жилого помещения её семья пока не стоит.

И последнее: как и кто будет выполнять «обещания» Михаила Викторовича Сперанского, непонятно. Насколько мне известно, он уходит на повышение в «команду губернатора Красноярского края», и сейчас к исполнению своих обязанностей приступает новый глава. Будет ли он выполнять устные обещания своего предшественника или скажет, что «ничего Хохряковым не обещал»? А если будет, то как, на какие законы он станет опираться? Лично мне пока это не понятно…

В любом случае, мы обязательно будем следить за ситуацией, и адресуем вопросы, заданные в нашей статье, новому главе ЗАТО Зеленогорск Вадиму Владимировичу Терентьеву.

Специальный корреспондент «Версии» по Сибирскому Федеральному округу Дмитрий Голованов

Источник: https://versia.ru/v-zelenogorske-nesmotrya-na-protesty-mestnogo-soveta-veteranov-pytayutsya-vyselit-iz-kvartiry-semyu-uchastnikov-svo

Как муниципальные чиновники в стремлении «подарить людям праздник» залезли в чужие огороды   

До Нового года ещё целая декада, а скандалы вокруг подготовки к этому празднику уже начались. Жительница города Миньяр Челябинской области Елена Шалдина в главной городской ёлке, установленной на центральной площади, узнала дерево, которое росло на её садовом участке. Точно такая же история произошла через несколько дней и в Красноярском крае. Здесь центральную площадь шахтёрского городка Шарыпово «украсила» ель, срубленная возле загородного дома Ольги Пеньковой. Разумеется, женщинам это не понравилось… 

Никто не сомневается, что местные власти действовали во всех этих случаях из лучших побуждений. Но, в итоге, желание «подарить людям праздник», обернулось бессмертным черномырдинским «получилось как всегда» …

А надо было то всего-навсего уважать закон, соблюдение которого так строго и неукоснительно требуют местные власти от граждан. Если на минуточку представить себе «зеркальную ситуацию». Вздумалось бы, например, какому-то гражданину срубить себе к Новому году ёлочку из сквера, расположенного возле местной администрации… Что бы с ним стало?   

Тут даже фантазировать не надо, стоит только порыться в сети: в начале нынешнего года Самары, например, за подобную шалость моментально «схватил» уголовную статью с перспективой двухлетней отсидки. https://smotrim.ru/article/3160173. В наших же случаях чиновники с ловкостью фокусников не просто уходят от какой-либо ответственности, но и ухитряются переложить всё с больной головы на здоровую.

В качестве компенсации – лопату в руки…

Много шума наделал случай, который произошёл в Миньяре под Челябинском, где женщина в ёлке, которую установили на городской площади, узнала своё родное дерево. После того, как возмущение женщины стало достоянием социальных сетей, глава Ашинского района Вадим Сергеев https://74.ru/text/incidents/2023/11/29/72965552/  заявил, что по документам дерево находилось на бесхозной земле, поэтому и решили её срубить:

— Мы искали ель на территории городского поселения. Проверили — никаких правоустанавливающих документов на земельный участок не оказалось, он давным-давно заброшен…

Но, как впоследствии выяснилось, что Елена Шалдина действительно является хозяйкой участка, на котором произрастала многострадальная ель.

Сергеев, «припёртый к стенке» неоспоримым фактом, моментально вывернулся:   

— Провели встречу с жительницей, она никаких претензий не имеет. Мы договорились, что на следующий год сделаем компенсационные высадки деревьев на этом участке или в черте города с участием семьи, а срубленная елочка будет украшать центральную площадь Миньяра в составе снежно-ледового новогоднего городка.

Уговорить женщину поучаствовать вместе с семьёй в озеленении родного города, это, конечно – блестящий ход, достойный Тома Сойера, который, как известно, ухитрился взять со своих приятелей плату за право покрасить его собственный забор.

Впрочем, и эта информация быстро потеряла свою актуальность после того, как «добрые люди» объяснили Елене Шалдиной, что возможность поучаствовать в высадке ёлочек – так себе «компенсация».

Теперь хозяйка погубленного дерева хочет за него 200 тысяч рублей.

— На меня вышли какой-то юрист и адвокат. Пояснили, что моя 13-метровая ёлка стоит не меньше 200 тысяч рублей и те, кто её срубил, должны выплатить компенсацию. В случае отказа я имею право подавать в суд. Им может грозить 5-7 лет лишения свободы, потому что ёлку пилили коллективно. Когда я озвучила это сотрудникам администрации, те начали твердить, что меня разводят мошенники, хотят себе денег, а мне ничего не достанется. Да хоть что пусть делают, но на камеру я теперь буду говорить, что у меня имеется материальная претензия в размере 200 тысяч рублей. — сообщила Елена Шалдина журналистам https://www.mk.ru/social/2023/11/30/khozyayka-srublennoy-chinovnikami-eli-potrebovala-200-tysyach-kompensacii-duroy-budesh-esli-otstupish.html  

Как бы то ни было, вопросов к администрации в этой ситуации много. Кто был подрядчиком работ, почему не выяснили, где он взял ель, и кто, в конечном итоге, понесёт ответственность за дерево, которое, как ни крути, было спилено незаконно. «Когда пенсионер себе на участок пилит валежник — полиция сломя голову несётся в полном составе, составляет протокол, наказывает штрафом без того нищих людей. Но тут признаков правонарушения никто не видит или не хочет видеть, народ ведь стерпит…» — возмущаются земляки Елены Шалдиной в социальных сетях.

Под корень, чтоб не скрипела…

В Шарыпово срубленная ёлка, успела даже стать героиней телесюжета на местном телевизионном канале «Шанс». Телеведущая, ещё не догадываясь, каким образом и где был добыт главный символ Нового года, поэтому не скупилась на эпитеты украсившей главную площадь города «таёжной красавице». А потом случился конфуз…

О том, что у неё на усадьбе спилили полувековую ель, Ольга Пенькова, по её словам, узнала от соседей по загородному домику, который достался ей от мамы. По её словам, всё произошло «среди бела дня»: рабочие разобрали забор пустовавшего домика, подогнали спецтехнику и начали спиливать ель. При этом, она уверяет что, соседи протестовали, но «лесорубы» были неумолимы, и ссылались на местную власть, якобы, распорядившуюся ликвидировать «опасное дерево».

Возмущённая женщина обратилась в полицию, требуя привлечь виновных в произошедшем к ответственности за самоуправство:

— Почему было выбрано именно это дерево, я не понимаю. Его сажала наша мама в середине 1970-х, мы поливали его, ухаживали… Для меня это дерево всегда было памятью о маме, которая умерла год назад.

мотрена покупка двух ёлок, по 30 тысяч рублей каждая. Возможно, деньги тоже «срубили».

В ситуацию вмешался депутат Красноярского краевого законодательного собрания Илья Зайцев https://gnkk.ru/news/v-goryachegorske-krasnoyarskogo-kraya-ne/  , который после общения с главой Горячегорска – населённого пункта, в котором была срублена ель, заявил, что оправдания муниципального чиновника его не удовлетворили:

— Объяснения, честно говоря, так себе. Он уверяет, что «дерево было сильно высоким и представляло опасность, а соседи жаловались, что при ветре ёлка сильно скрипит». Вот он и попросил власти города найти подрядчика и её спилить, — написал в телеграм-канале депутат.

В администрации Шарыпово корреспонденту «Версии» прокомментировали  ситуацию следующим образом:

— Администрация не давала разрешения на то, чтобы в качестве новогоднего дерева была срублена ель в границах городского округа Шарыпово (в который входит Горячегорск), никакого заявления об этом в администрацию города никто не направлял.

При этом, главе города Вадиму Хохлову должили, что пострадавшая гражданка и ООО «ААСтрой» заключили устную сделку, в результате которой ель перешла в собственность ООО «ААСтрой», а женщина получила денежное вознаграждение, и стороны, якобы, претензий друг к другу не имеют. О чем свидетельствует документ, копию которого руководство ООО «ААСтрой» передало в Администрацию города Шарыпово.

Кроме того, в пресс-службе администрации города Шарыпово уверяют, что у них имеется заявление от пострадавшей о том, что претензий к каким-либо сотрудникам администрации города она тоже не имеет. Якобы, есть в распоряжении и заявления от соседей, который жаловались на то, что разросшаяся ель задевает провода и создаёт пожароопасную ситуацию. Но копии этих заявлений, ссылаясь на «Закон о персональных данных» предоставить журналисту отказались…

Также в администрации сообщили о том, что проверка правоохранительных органов продолжается, после чего и будут приниматься решения…

Кроме того, из источников, близких к администрации города Шарыпово, корреспонденту «Версии» удалось выяснить, что местные власти «просто так» сдаваться не собираются. Якобы, соответствующим службам поручено выяснить, принадлежит ли земля, на которой стояла спиленная ель, Ольге Пеньковой, или это «нейтральная» территория. И если властям удастся доказать последнее, женщина из пострадавшей рискует превратиться в подозреваемую. Если ООО «ААСтрой» спилившее ель действительно выплачивало ей, как хозяйке злополучного дерева какую-то денежную компенсацию, женщину очень даже просто могут привлечь за «мошенничество». Судя по фото, дерево стояло вплотную к дому. Тем не менее, вариант с «нейтральной полосой» нельзя исключать: наши чиновники очень не любят признавать свои промахи, и тем, кто встал на «тропу войны» с представителями власти, надо быть готовыми к тому, что они сумеют чёрное выдать за белое.      

Сама себя высекла

Такие случаи, стоит заметить, совсем не редкость. Несколько лет назад на всю страну прогремела подобная история, произошедшая  https://www.bfm.ru/news/460852?ysclid=lqc73faz4q723973742  

в городе Первомайске Нижегородской области, где чиновники спилили ель в частном дворе, не спросив хозяйку – Валентину Замотаеву, и поставили ее в качестве новогоднего украшения на главной площади города. И также, после разразившегося скандала, чиновники «путались в показаниях»: то ссылались на какие-то заявление соседки, которая умерла год назад, то пытались заверить, что земля, на которой ель стояла – муниципальная… В конце концов дописались до того, что Валентина Замотаева…  сама обратилась с просьбой спилить елку у ее дома, якобы она сама написала еще в ноябре соответствующее заявление. Это было похоже уже на настоящее издевательство. Так женщине и не удалось добиться правды. Несмотря на то, что многие юристы увидели здесь превышение должностных полномочий, чиновники отделались, что называется «лёгким испугом». И дело тут даже не в срубленных ёлках, а в неуважении местных чиновников к людям, которые живут на вверенных им территориях…  

Дмитрий Голованов

Неутихающий конфликт вокруг сноса Николаевки, в котором по поручению Александра Бастрыкина теперь разбирается Следственный комитет РФ, вызвал пристальное внимание депутатов Законодательного собрания Красноярского края. Следят за развитием событий и жители других районов Красноярска с частной застройкой.   

Первопричиной конфликта явилось применение в малоэтажном районе столицы края закона о комплексном развитии территории (далее – КРТ), который рассчитан на многоэтажную застройку. Каждый, кто заглянет в закон, не найдет там ни упоминаний, ни, тем более, регламента действий в частном секторе.   

Как стало известно, профильный комитет ЗС по строительству, жилищно-коммунальному хозяйству, вопросам ГО и ЧС все-таки решился инициировать приостановку действия закона о КРТ на территории региона.

 – И это – своевременное решение. Хотя принять его можно было гораздо раньше, не испытывая терпение людей, – считает вице-спикерЗаконодательного собрания Андрей Новак. – Если же говорить об изначальном предназначении самого закона – и федерального, и краевого – он, действительно, создавался, как инструмент расселения граждан из  аварийного и ветхого жилья. Но многоэтажного. Предполагалось, что реализовываться он будет за счет привлечения средств инвесторов, в рамках частно-государственного партнерства, таким образом, снимая нагрузку с бюджета.

Однако практически сразу после принятия закона Госдумой в 2020 году, в регионах его стали широко использовать для сноса домовладений и изъятия земли именно в частном секторе, не обращая внимания на то, что он создан под другие цели. Вообще закон по многим позициям очень «сырой», и это всеми признается. По сути, его надо, если не отменять, то серьезно дорабатывать. Но пока закон действует, строительные компании находят в нем возможность для извлечения выгоды. Примеров тому много, в их числе красноярская Николаевка.  

Земля и деньги любят тишину

Справедливости ради надо признать, что история сноса Николаевки теряется во времени. И началась задолго до появления пресловутого закона о КРТ. Николаевские старожилы утверждают, что разговоры о сносе идут здесь последние 50 лет. Потому часть жителей района, в буквальном смысле слова, привыкла жить «на чемоданах», особо не вкладываясь в жилье. Но большинству, грядущий непонятно когда снос и переезд, не помешал основательно построиться и узаконить затем свою недвижимость в судах. В некоторых семьях такие судебные решения, полученные двадцать и более лет назад, передаются по наследству.

–  Мои родители получили отказ на строительство дома в Николаевке в 2004 году, девятнадцать лет назад, – рассказывает один из юристов, защищающих интересы жителей района, Василий Юрьев. – Власти ссылались на то, что в будущем здесь предусмотрено изменение проекта, связанное с многоэтажной застройкой. Тем не менее, родители, как и многие другие николаевцы, дом построили, обратились в суд, и без особых сложностей узаконили и его, и земельный участок.

Кстати, в документах  территориального планирования начала нулевых  Николаевка была отнесена к району малоэтажного строительства. Но затем городская администрация документы не раз пересматривала, изменив и зону района – на многоэтажную. Изменения вносились не сразу, не в один день и, конечно же, кроме определенного круга лиц, специалистов мэрии, о них мало кто знал. Потому население особо и не беспокоилось. Так, все на уровне слухов.

Когда процесс начался, за пару месяцев до сноса, как правило, организовывались собрания, где людей ставили в известность. Месяц давался на принятие решения. Ну, а какие тут могут быть варианты? Ты либо соглашаешься с предложенными условиями, либо идешь в суд. Ни общественных слушаний, ни других мероприятий, где можно было бы урегулировать спорные вопросы и разногласия, не проводилось. Информационная открытость вообще никогда не была у нас козырем процессов, касающихся земли.

Твой дом – тебе не крепость 

Первый масштабный снос в частном секторе Николаевки произошел в 2016 году. Тогда под бульдозер попали 647 усадеб на улицах Волочаевская, Пастеровская, Сопочная, Юбилейная, Дачная, Копылова, Чкалова и ряда других, которые мешали строительству трассы от четвертого моста в сторону Копылова. Уже тогда жители Николаевки были неприятно удивлены условиями переселения, которые предлагала городская администрация. По сути, людей просто выкидывали на улицу, изымая землю под нужды муниципалитета. Цена квадратного метра домовладения колебалась от 30 до 50 тысяч рублей. Купить равнозначное жилье за эти деньги не представлялось возможным.

Сносили Николаевку и в ходе подготовки Красноярска к Универсиаде-2019. Сейчас, спустя несколько лет, ситуация повторяется ровно по тому же сценарию. Прошлым летом город утвердил план дальнейшей застройки Николаевки. Площадь будущего микрорайона составит 34 гектара. В конце мая застройщики (районом занимаются две строительные компании «Готика» и «Стройиндустрия») встретились с жителями улиц Сопочной, Пушкина, Революции и Чкалова, проинформировав, что под снос пойдут около двухсот домов. В ходе встречи выяснилось, что с предлагаемой выкупной стоимостью согласна только очень небольшая часть граждан. Николаевцам, как и в 2016 году, дают в среднем от 30 до 40 тысяч рублей за квадратный метр жилья и 300 тысяч рублей за сотку земли. Средняя усадьба при таком раскладе тянет на три миллиона рублей. В Красноярске на эти деньги сегодня в лучшем случае можно купить однокомнатную квартиру далеко от городского центра, где расположена Николаевка.  

Между тем, нормативные документы регионального Минстроя в третьем  квартале 2023 года зафиксировали цену квадратного метра в Красноярском крае в 85 тысяч рублей. По оценке Федеральной службы государственной статистики она еще выше, и составляет 103, 2 тысячи рублей за квадратный метр. Но это – Красноярский край. В столице региона, практически в том же районе, что Николаевка, строительная группа «СМ. Сити» возводит жилой дом, где стоимость квадратного метра определена в 200 тысяч рублей.     

– Дело еще и в том, что в 2016 году, и даже в 2019-ом, оценочную стоимость недвижимости можно было оспорить в суде, обратившись к услугам независимого оценщика, скажем, из другого региона. Теперь по закону о КРТ мы лишены этого права, – рассказывает житель Николаевки Виктор Азаренко, попавший в программу сноса 2023 года. – Изъятие земли под муниципальные нужды, сама формулировка «комплексное развитие территории» исключают возможность независимой оценки. В прошлые годы люди обращались в суды, выигрывали процессы и получали приемлемую компенсацию. Проблему крыши над головой можно было хоть как-то решить. Сейчас ситуация в корне изменилась: это администрация судится с нами, выступая в качестве истца. Мы же выступаем в роли ответчиков. Поскольку не соглашаемся ни с оценкой недвижимости, ни с тем, что землю нам предлагают фактически отдать даром.    

Оценка домовладений производится специалистом, который действует на условиях прямого договора с застройщиком. В свою очередь, у компании-застройщика заключен прямой договор с муниципалитетом. Николаевцы в этой цепочке, в принципе, лишнее звено. С нами и разговаривать-то стали только во время губернаторских выборов этого года.

Кстати, про 300 тысяч рублей то ли за сотку, то ли за квадратный метр, мы впервые услышали именно на встрече с Михаилом Котюковым, тогда еще врио губернатора. Видимо, кто-то будущего главу региона перед разговором с нами глубоко «проинформировал», чтобы  создать впечатление, что николаевские с жиру бесятся.

Нам таких денег никогда не предлагали. Разговоры, да, были, что землю оценили якобы в 500 тысяч за сотку. Потом разговоры были, что цена снижена до 300. Но это разговоры, не более. Мой дом в 100 квадратных метров вместе с участком, баней столярной мастерской и гаражом оценен в 6,6 миллиона рублей. Для сравнения: только цена паркинга в Октябрьском районе Красноярска достигает  сегодня 1,5-1,7 миллиона рублей.

Под бой курантов

Законопроект о КРТ еще на стадии прохождения через Госдуму вызвал у парламентариев много вопросов размытостью формулировок. Однако за день до наступления нового 2020 года – 30 декабря – все-таки был принят. И это понятно: стране такой закон необходим. В России почти половина многоквартирного жилого фонда (44%) старше 50 лет. Люди десятилетиями прозябают в неприспособленных бараках, щитовых домах без водопровода и канализации. «Посмотрите в глаза избирателям, которые живут в ветхом жилье», – обратился спикер Госдумы Вячеслав Володин к тем депутатам, которые не стали голосовать.

Закон внес изменения в градостроительный, земельный, жилищный кодексы и другие российские законы. Но КРТ – сложный механизм, где большинство нюансов должны отрегулировать региональные власти. И потому, действие закона сильно различается не только в разных субъектах РФ, но даже в муниципальных образованиях.

При итоговом обсуждении документа председатель Госдумы Вячеслав Володин напомнил законодателям: «Россия – это не только Москва. В каждом регионе своя специфика. И унифицированное решение в данной сфере, точно войдет в конфликт с региональными полномочиями. А вот то, что касается прав граждан, тут правила должны быть едиными», – подчеркнул глава нижней палаты парламента.

Но, как известно, образцом реализации закона стала, действительно, только Москва, где переселение москвичей из старых хрущевок прошло практически без сбоев.

В регионах же применение КРТ вызвало множество негативных откликов. Восемнадцать российских субъектов сумели внесли в закон поправки, учитывающие региональные особенности. Красноярский край к числу таких субъектов не относится. В регионе он действует в первозданном виде.

– Мы даже не знаем, направлялся ли он на антимонопольную и антикоррупционную экспертизы, чтобы получить правовую оценку. Во всяком случае, документального подтверждения у меня об этом нет. Только устный ответ: да, направлялся, – сказал Василий Юрьев. 

Развить можно все     

Если вернуться к содержательной части закона, то можно найти несколько разновидностей комплексного развития территории: в зависимости от ее характеристик и организации, которая взялась реализовывать проект. Существует КРТ незастроенных территорий, когда осваиваются пустующие земельные участки. А есть КРТ старых промзон, заброшенных фабрик и заводов. И, конечно, КРТ жилой застройки при условии, что это – МНОГОКВАРТИРНЫЕ дома.

Под действие закона, действительно, могут попадать целые городские районы. Опять же, если там  расположены многоквартирные дома, признанные аварийными и подлежащими сносу или реконструкции.

Износ основных конструктивных элементов домов, таких как крыша, стены, фундамент должен превышать значение, которое определили региональные власти (в Московской области это 70%).

Стоимость капитального ремонта многоквартирного дома должна быть выше максимальной стоимости, которую установили региональные власти.

Под КРТ попадают здания периода индустриального домостроения, возведенные с использованием типовых проектов и типовых изделий стен и перекрытий (хрущевки и панельные дома второй половины 20-го века).

КРТ может применяться и к домам, которые находятся в ограниченно работоспособном состоянии. Что это? Никто не знает. Порядок, согласно которому здания могут признаваться ограниченно работоспособными, должны установить на федеральном уровне. На момент выхода материала в печать его нет.

И, наконец, КРТ распространяется на многоэтажную застройку, где отсутствуют централизованные системы инженерно-технического обеспечения, такие, как водоснабжение, отопление, канализация.

В Красноярске сотни порядком обветшавших многоэтажек, полностью отвечающих букве закона о КРТ, пусть даже «сырого». У компаний-застройщиков  интереса они не вызывают.   

Не бином Ньютона   

Андрей Булак, бывший главный архитектор Красноярска, а ныне представитель строительной компании «Готика», кратко прокомментировал  происходящее  красноярским СМИ, сказав примерно следующее:

Николаевка на протяжении последних 10-15 лет планировалась к сносу. Это ни для кого не секрет. Решение принято, снос идет по краевому закону о комплексном развитии территорий. Его основное содержание гласит: застройщик получает право на застройку участка, занятого ветхим или близким к этому состоянию жильем, или же земля необходима для решения муниципальных задач. Предприниматели, имея различные льготы от государства, взамен обязуются расселить людей. О том, что их можно выкинуть на улицу, в законе ничего не говорится.

В законе, действительно, ничего не говорится о нарушении прав собственника. Более того, при переселении собственнику по закону должна возмещаться  рыночная стоимость помещения, которая включает в себя, в том числе, и рыночную стоимость общего имущества, земельного участка, всех понесенных затрат.

Но здесь еще раз стоит напомнить, что сам закон о КРТ не имеет никакого отношения к малоэтажной застройке.  

– Законодатель видел его миссию только в расселении многоэтажных аварийных домов, но никак не борьбу с частным сектором, – считает депутат Законодательного собрания Красноярского края от КПРФ Александр Ратахин. – Аварийных многоэтажек, как в России, так и в регионе предостаточно. В Красноярске стоит только побывать на улицах Быковского, Краснодарской, в поселке Энергетиков, чтобы увидеть «убитые» хрущевки 60-х годов. Но ни городские власти, ни застройщики не спешат применять там закон о КРТ.

Николаевка оказалась одним из самых привлекательных с точки зрения строительного бизнеса районом. Практически центр города, а в окнах – виды на Енисей, Столбы, которые тоже можно продавать.

Одно дело сносить многоэтажные здания в спальных районах, ломать голову над расселением тысяч горожан, и совсем другое – снести в Николаевке двести-пятьсот частных домов, и поставить на освободившейся земле десяток 25-этажных «свечек» без социальной инфраструктуры, без школ, больниц и детских садов. Услуги своих оценщиков и другие опробованные приемы ведения бизнеса сегодня позволяют издержки сделать минимальными, а маржу – максимальной.  

История с Николаевкой далека от завершения. Но уже сформировала у красноярцев стойкое мнение, что в ней помимо прописанного на бумаге «комплексного развития территории», глубоко заложены совсем другие схемы и смыслы. Проще, проще, чем бином Ньютона.

В Красноярске институты защиты семьи «кошмарят» родителей и ребёнка

Ювенальный террор… При этих словах на ум сразу приходят страшилки из жизни «загнивающего Запада», где, как нам рассказывают, органы опеки могут забрать ребёнка из семьи, придравшись к любой мелочи.

Но, оказывается, апологеты ювенальной юстиции преспокойно кошмарят и жителей Красноярска, опираясь при этом не на Конституцию и Семейный кодекс, а на свои странные инструкции, разработанные, по всей видимости, по каким-то заокеанским методичкам. Прошу меня извинить, но другого объяснения действиям органов красноярской опеки я подобрать не могу.

Забрали и возвращать не хотят

Недавно ко мне обратились красноярцы Сергей Бирюков и Елена Попова, у которых органы опеки забрали годовалую дочь Дарину. Уже девять месяцев ребёнок находится в специализированном детском учреждении — так называемом Доме малютки.

События развивались так. 11 января нынешнего года, когда, по словам Сергея, они с женой отмечали «семейный праздник» в своей квартире на улице Гладкова, в их жильё буквально вломились представители органов опеки в сопровождении сотрудников полиции и, предъявив некое анонимное заявление о том, что гражданка Попова постоянно пьёт и не занимается воспитанием годовалой дочери, забрали и увезли ребёнка.

При этом матери посоветовали обратиться к наркологам: дескать, пройдёте курс лечения от алкоголизма, предъявите органам опеки соответствующую справку — и вам немедленно вернут ребёнка.

Разумеется, перепуганная мать на следующий же день обратилась в наркологический диспансер, где ей поставили капельницу и выдали соответствующий медицинский документ. Но, как выяснилось, справка от нарколога органам опеки нужна была вовсе не для того, чтобы вернуть ребёнка. Теперь у них появился «железобетонный аргумент»: им нужно было, чтобы женщину признали «зависимой», чтобы увеличить шансы на лишение её и отца девочки родительских прав.

Вместо того, чтобы вернуть опомнившейся матери ребёнка, органы опеки обратились в суд с требованием забрать у Бирюкова и Поповой ребёнка и отдать в специализированное учреждение навсегда.

Дело тянется уже девять месяцев, судья раз за разом откладывает заседания — теперь судьба семьи Бирюковых будет решаться только в ноябре, и то не факт, что заседание вновь не перенесут. Ребёнок тем временем находится в детском доме, растёт без матери и отца, которым разрешают видеться с дочерью всего два раза в неделю по полчаса.

Возможно, кому-то покажется, что ситуация изложена предвзято. Может, действительно органы опеки поступили правильно, забрав несчастного ребёнка у пьющих родителей, которые что-то недоговаривают?

За что «упекли» Дарину?

— Мне скрывать нечего,- говорит отец девочки Сергей Бирюков,- можете поговорить с представителями опеки, сходить на судебные слушания…

Скажу сразу: судья Свердловского района Гульбахар Медведская представителя СМИ на заседание не допустила: дескать, задеты интересы ребёнка. Учитывая, что законные представители девочки — её родители — как раз настаивали на открытости заседания, позиция более чем странная.

Есть, по всей видимости, что скрывать и представителям органов опеки, которые категорически не пожелали ни встречаться, ни общаться по телефону, сославшись на то, что у них нет таких «полномочий».

В пресс-службе администрации Свердловского района лишь развели руками, заявив мне в телефонном разговоре, что «заставить» представителя службы опеки общаться с журналистами не в их силах. А между тем постановление на изъятие из семьи ребёнка подписано руководителем администрации Свердловского района Лилией Назмудтиновой, так что ситуация попахивает лукавством.

Далёк от желания оправдывать обратившихся ко мне родителей Дарины. Но как бы то ни было, факта распития в собственной квартире алкогольных напитков явно недостаточно для того, чтобы изымать ребёнка из семьи и требовать лишения родительских прав.

Поскольку пообщаться с представителями органов опеки у нас не получилось, обратимся к документам. Из справки, составленной инспектором по делам несовершеннолетних А. А. Тютюниной, мы узнаём, что гражданка Попова «не должным образом осуществляла контроль за малолетней дочерью, не гуляла с ней…». Как инспектор установила этот факт, остаётся загадкой: соседей опрашивала или сама мать созналась, что пренебрегала прогулками с дочерью?

На всякий случай напомним, что акт составлялся в январе: а это в Сибири далеко не самый подходящий месяц для моционов с годовалыми детьми. Словом, аргумент для отъёма ребёнка у матери так себе…

Посерьёзнее, конечно, звучат такие резоны, как «стойкий запах алкоголя и грязный пол», но всё же и этого явно маловато. Не говоря уж про «минимальный запас» продуктов: не конец восьмидесятых на дворе, супермаркеты на каждом углу. Кто сейчас запасается впрок?

Может, поступали жалобы от соседей на плохое обращение с девочкой или на буйное, агрессивное поведение родителей? Но таковых ни в актах инспектора по делам несовершеннолетних, ни в исковом заявлении в суд с требованием о лишении Сергея Бирюкова и Елены Поповой родительских прав мы не обнаружили.

Более того, есть свидетельства, что вели они себя с соседями корректно, здоровались, встречаясь в подъезде, и ничем не нарушали их покой. О том, что до визита органов опеки Бирюков и Попова в поле зрения полиции не попадали, говорится и в справке, подписанной инспектором по делам несовершеннолетних.

Судебная волокита

Кстати, девочка на момент помещения в Дом ребёнка была абсолютно здорова, об этом говорят медицинские документы, которые обязательно составляются в таких случаях. И это тоже вызывает вопросы: если бы родители годовалого младенца злостно пренебрегали своими обязанностями, это бы непременно сказалось на его состоянии.

А вот что сказала главный врач Красноярского специализированного детского дома N 3 Наталья Сергеевна Груздева, с которой мы побеседовали 25 сентября:

— Дарина поступила к нам в январе 2023-го на основании распоряжения руководителя администрации Свердловского района. Родители постоянно интересуются развитием и состоянием девочки, постоянно посещают её, привозят игрушки, угощения, играют и занимаются с нею в отведённые для этого часы. Дарина в контакт с родителями вступает охотно, улыбается им. Родители во время свиданий ведут себя адекватно, прислушиваются к рекомендациям психолога и педагогов…

Интересно, известна ли эта информация органам опеки и попечительства Свердловского района? Мне, к сожалению, не удалось им задать этот вопрос, но возьму на себя смелость предположить, что вряд ли. Со слов родителей Дарины, за девять месяцев её нахождения в Доме малютки представители этого ведомства побеседовали с ними лишь однажды.

И это не просто странно, это страшно: лично мне всегда казалось, что в нашей стране органы социального надзора за положением детей в семье прежде всего должны заботиться о сохранении этой самой семьи.

Согласен, ситуации бывают разные, и порой детей действительно надо спасать от окончательно опустившихся мамаш и папаш. Наш случай вряд ли из этой серии: не спорю, распивать горячительные напитки и пренебрегать мытьём полов — нехорошо. Но даже если строгие тётеньки из опеки сочли это достаточным основанием для того, чтобы забрать ребёнка из семьи, не достаточно ли им будет справки о том, что родители, пройдя соответствующий курс лечения, избавились от нехорошей привычки?

Если этого мало, можно поинтересоваться, вымыты ли полы, и, вернув ребёнка в семью, поставить на этом точку… Ну, если уж совсем строго подойти — запятую: поставить семью на учёт, контроль, проводить профилактические беседы и мероприятия вплоть до окончательного возвращения на путь истинный. Но нет… «Опекуны» упорствуют в судах, стремясь отнять ребёнка у любящих и давно, судя по всему, сделавших нужные выводы родителей.

— К своему судебному иску представители опеки приложили план мероприятий по работе с семьёй. Цинизм заключается в том, что ни один его пункт, а именно: беседы с родителями, дальнейшее обследование бытовых условий, выяснение, восстановлены ли детско-родительские отношения и так далее, не выполняется,- говорит Сергей Бирюков.- Зато они ловко обманули нас, и в особенности мою супругу Елену Попову, воспользовавшись нашей юридической неграмотностью. Уговорили мою жену пройти курс лечения от алкоголизма — дескать, после того, как она предоставит в органы опеки соответствующую справку, нам вернут дочь.

По факту этого не произошло: напротив, представители опеки теперь размахивают в суде этим документом, настаивая на том, что мать не в состоянии из-за «хронического алкоголизма» воспитывать дочь.

— Мы после этого случая ведём абсолютно трезвый образ жизни, Елена устроилась на работу нянечкой в детском саду — она очень любит детей, там она на хорошем счету,- продолжает Сергей.- Мы обращались с просьбами вернуть нам ребёнка и в прокуратуру, и к уполномоченному по правам ребёнка, и в администрацию, но везде получаем отписки: дескать, раз дело находится в суде, мы ничего сделать не можем, добивайтесь теперь своих прав там. Но дело тянется уже девять месяцев, судья каждый раз переносит заседания. В чём причина этой возмутительной волокиты, мне непонятно.

Ребёнок между тем растёт без отца-матери, Дарина совсем крошечная, ей ещё двух лет нет. Как на ней в будущем скажется этот пробел — никто не берётся сказать, и кто ответит за страшную психическую травму, которая нанесена ей? Именно поэтому, отчаявшись добиться правды в официальных инстанциях, Сергей Бирюков попросил провести журналистское расследование.

— Это не первый мой брак: у меня трое взрослых детей, и я давно доказал, что могу быть хорошим отцом,- говорит он.- У дочерей по два высших образования, сын тоже окончил вуз и сейчас сражается с нацистами на Украине в составе легендарной «Бурятской бригады», участвовал в боях за Бахмут и Артёмовск. Кто им дал право так издеваться над отцом солдата?

Полчаса на детскую улыбку

Хороший, как говорится в таких случаях, вопрос. Погружаясь в тему, я обнаружил, что случай с Дариной далеко не единственный подобный в нашем городе. Прослеживается даже, я бы сказал, тенденция.

Не так давно в «Телеграм», на канале «Родительская палата» был размещён пост, авторы которого утверждают, что наши службы, призванные защищать права детей, работают по документам, составленным небезызвестным Фондом защиты детей от жестокого обращения, который с самого начала существует под прямой эгидой USAID — американского грантового агентства, деятельность которого запрещена в России ещё с 2012 года.

«Мы такие наивные: Конституция, Семейный кодекс, Федеральный закон «О полиции»… А у Красноярского края партнёрство со структурами федерального правительства США, недружественного нам государства!» — возмущаются авторы поста.

Ничего в этой связи не стану утверждать, но для того, чтобы убедиться в том, что красноярские органы опеки не особо чтят российские законы, далеко ходить не надо. Случай с Дариной — далеко не единственный в крае.

В сентябре в Красноярске разразился скандал по поводу незаконного, как считают правозащитники, удержания в детском приюте шестилетней девочки Алины. По версии органов опеки, над ней периодически издевалась мать: била скакалкой, телефонным шнуром и даже… натирала лицо солью.

Мать Алины, Ольга, в свою очередь уверяет, что дочь не била и солью не натирала: ребёнок всего-навсего принимал солевые ванны по рекомендации врача. Она предоставила хорошие характеристики из детского сада и поликлиники. В Сети появился ролик, на котором Алина плачет и просит не забирать её у мамы, которую она очень любит…

В ситуацию по просьбе матери вмешался депутат Законодательного Собрания края Александр Глисков. История Алины прогремела на всю страну, её взяла на контроль Уполномоченный по правам ребёнка Мария Львова-Белова. Девочку отдали отцу, а потом она вернулась домой, к матери.

Но Ольгу не оставили в покое — представители органов опеки приходили к ней домой, стучали в дверь и требовали отдать дочь. На одну из таких встреч приехал депутат, зафиксировал всё на видео и выложил в Сеть. Ролик наделал много шума — по мнению Глискова, сотрудники инспекции по делам несовершеннолетних вели себя вызывающе, демонстрируя непрофессионализм и незнание российского законодательства…

По телефону народный избранник, который к тому же является известным в крае юристом, так прокомментировал действия органов опеки:

— Если родители не лишены родительских прав, ребёнка нельзя изъять из семьи как безнадзорного. Честно говоря, впервые так близко столкнулся с этой системой и был поражён, как глубоко «ювенальщина» проникла в систему, призванную государством защищать интересы семьи и ребёнка.

И с этим утверждением трудно не согласиться. Возвращаясь к истории с Дариной Бирюковой, стоит вспомнить Семейный кодекс Российской Федерации, согласно которому органы опеки вправе немедленно забрать у родителей ребёнка только в одном случае: при непосредственной угрозе его жизни и здоровью (статья 77).

Являются ли таковыми факторами немытые полы и не совсем трезвые, но, судя по составленному акту, ведущие себя вполне спокойно, не проявляющие агрессии к окружающим родители? Сомневаюсь…

Но если даже у органов опеки в момент посещения семьи на этот счёт сложилось иное мнение, думаю, достаточно было забрать ребёнка на несколько дней, провести воспитательную беседу, а затем, убедившись, что родители протрезвели и помыли полы, вернуть его в семью. Возможно, поставить на учёт, какое-то время контролировать ситуацию, вести профилактические беседы и так далее и тому подобное. Так, по крайней мере, было в старые добрые времена, примерно такой порядок работы с семьёй предписывает Семейный кодекс и сейчас.

Откуда взялись эти драконовские методы? Есть ли сердце у тех, кто придумал для Дома малютки издевательское расписание свиданий родителей с отнятым ребёнком: два раза в неделю по полчаса, причём в разгар рабочей недели?! Кто решил, что матери достаточно часа в неделю на любовь к собственному ребёнку?

Спокойно ли спится судье Свердловского района Гульбахар Башировне Медведской, которая почти на год растянула это дело, раз за разом откладывая заседания и обрекая годовалую девочку на жизнь в приюте?!

Вопросы это, как вы понимаете, риторические. Сегодня, как выясняется, под прицелом «опеки» любой ребёнок, чьи родители имели неосторожность выпить лишнюю рюмку или разлениться и не помыть к приходу комиссии полы. В одно мгновение их дети могут оказаться в казённом учреждении под предлогом того, что за ними «плохо ухаживают».

Впрочем, у этой «заботы о правах ребёнка» есть и вполне прагматические мотивы: чем больше таких Дарин у родителей отберут, тем больше государственных средств будет освоено. Но почему-то не покидает ощущение, что главной целью происходящего является даже не личная выгода того или иного чиновника, а разрушение основы, на которой столетиями стояла Россия,- семьи. А вот кто является «кукловодом» этого процесса — вопрос…

Может, пора поднять вопрос о защите детей от таких «защитников»?

Красноярск.

Всего полчаса, дважды в неделю родители имеют возможность пообщаться с Дариной в Доме ребёнка

(Фото публикуется с разрешения законных представителей девочки).

Разговоры о том, что в Красноярской краевой филармонии с приходом нового директора Евгения Васильевича Стодушного стали происходить нехорошие вещи, ходят давно.

Уже второй год в Красноярском симфоническом академическом оркестре массово увольняют музыкантов. Помимо уже покинувших стены филармонии артистов и сотрудников есть те, кто находится в процессе увольнения и собирается в суд.

Люди творчества в этом учреждении культуры на «вторых ролях», получают заработную плату в разы меньше представителей вспомогательных служб, так называемого «менеджмента». Артисты и музыканты подавлены и запуганы.

Прошлогоднее коллективное обращение коллектива симфонического оркестра к власти не принесло никаких результатов… Более того, казённые ответы заместителя губернатора, трудовой инспекции, министра культуры не решили проблему, а только усугубили её.
https://krsk.sibnovosti.ru/culture/381520-pokazatelnaya-porka-v-krasnoyarskom-simfonicheskom-orkestre

Неладно что-то в датском королевстве

Материал, который подготовили в прошлом году журналисты интернет- издания Sibnovosti.ru о непростой ситуации в симфоническом оркестре, чиновники от культуры назвали эмоциональным, с фактами, не имеющими места быть. Но выход материала запустил карательный маховик в филармонии, что послужило причиной появления новой публикации.

Последней каплей, свидетельствующей о том, что далеко не всё в порядке в «датском королевстве», стало увольнение редактора маркетинга и рекламы филармонии Веры Кириченко, достаточно известной и авторитетной в крае журналистки. Мы решили поддержать коллегу. В социальных сетях, а потом и в «Красноярском рабочем» прозвучала обеспокоенность сложившейся ситуацией, тем, что приезжий директор столь пренебрежительно разбрасывается кадрами.

Мы сами, откровенно говоря, не ожидали, что это произведёт эффект разорвавшейся бомбы. Нам стали звонить, писать артисты и музыканты: «Хоть кто-то поднял эту проблему, может быть, вы, журналисты заступитесь за нас?», «Нашу культуру пытаются лишить красноярской идентичности, уничтожаются традиции, заложенные Годенко, Шпиллером и другими великими мастерами».

Такова была общая тональность обращений. Настолько ли всё серьёзно? Для того чтобы разобраться в сложившейся ситуации, мы встретились и с музыкантами, и с уволенными сотрудниками филармонии, и с генеральным директором филармонии Евгением Стодушным, и с главным дирижёром оркестра Владимиром Ланде. Поговорили с руководителями малых коллективов филармонии, председателем профсоюзного комитета филармонии Андреем Кульмановым, получили по телефону комментарий от министра культуры Красноярского края Аркадия Зинова.

Естественно, мнения услышали разные: у руководства филармонии одна позиция, у артистов и музыкантов — противоположная. По уверению последних, проблемы начались с приходом в филармонию нового генерального директора Евгения Стодушного:

«Наша жизнь превратилась в сплошное написание служебных и объяснительных записок, для которых заведён специальный ящик». «Творческих людей приучают к палочной дисциплине, что негативно сказывается на качестве работы».

Как в больших, так и в малых коллективах филармонии жалуются на то, что дирекция принимает авторитарные решения, порой не учитывая мнения руководителей этих коллективов. Например, в «Свободном балете» Валерия Терёшкина были сокращены четыре ставки без его ведома, а в качестве директора был настоятельно рекомендован «свой человек» из Москвы.

Лишь только после вмешательства губернатора Александра Усса художественному руководителю было «позволено» взять директора, который устраивал именно его, а коллективу вернули ставки, правда, три вместо четырёх.

В государственном академическом ансамбле танца Сибири имени Михаила Годенко до сих пор нет художественного руководителя. При этом Аркадий Зинов, заступая на должность министра культуры края, заявлял журналистам, что решение этого вопроса у него в приоритете.

На сцену мы идём не для наград?

Очень неохотно в филармонии представляют артистов к наградам и званиям. Разве что «на выходе», как например, поступили с первой скрипкой симфонического оркестра Заслуженным артистом РФ Валерием Ефремовым.

Известная и любимая красноярцами джазовая певица Вероника Махотина удивлена тем, что в отделе кадров нет копий её грамот, документов о присвоении звания «Заслуженный работник культуры Красноярского края». По словам певицы, ей навешивают ярлыки: «Невостребованная», «У Махотиной пустые залы». По факту это далеко не так!

Вероника — Заслуженный работник культуры Красноярского края, имеет множество грамот, различные награды за победы в творческих конкурсах. В 2021 году артистка отмечает юбилей. Не видя инициативы со стороны работодателя по поводу награждения, она была вынуждена сама задать этот вопрос в отделе кадров. На что получила ответ, что её кандидатуру в этом плане не рассматривают.

Мы задали вопрос о непростой обстановке в коллективе филармонии министру культуры Аркадию Зинову. Он заверил, что в курсе всего происходящего во всех подведомственных его ведомству учреждениях:

— У многих артистов есть мой телефон, они могут мне свободно позвонить в любое время. Я постоянно хожу на спектакли и концерты.

Вероника Махотина сказала, что хотела бы тоже увидеть Аркадия Владимировича на своих выступлениях, ведь это своего рода честь для творческих коллективов.

В конце года, 29 декабря, у Вероники был большой отчётный концерт, к которому она и её коллектив «Мэйнстрим-бэнд» давно готовились. Все билеты были раскуплены заранее. Однако состоится ещё концерт и 9 января.

Надо отметить, что этот концерт, как снег на голову, обрушили на голову Вероники в конце декабря. Может быть, руководство филармонии узнало о встрече Махотиной с журналистами и решило её таким образом проучить?

Как вы думаете, сможет ли публика, расслабившаяся на каникулах, не успевшая ничего узнать об этом событии из-за несвоевременной рекламной кампании, сообразить, что в филармонии на 9 января намечено выступление Махотиной и успеть купить билеты? Думаем, что это довольно сложно. Зато очень легко снять на камеру неполный зал и выложить козырь: «На Махотину никто не ходит».

Посетовала Вероника и на тяжёлое материальное положение. Она растит сына одна, и денег порой не хватает лишь на самое необходимое. А ведь она в своём малом коллективе «Мэйнстрим-бэнд » работает и за директора, и за художественного руководителя, и за солиста.

Директор филармонии ответил по этому поводу, что из шести малых коллективов только у Махотиной нет художественного руководителя и директора. Она — только солист, её функционал — составить свой репертуар, остальную работу выполняет продюсерский отдел. А оплата у Махотиной стала даже выше, чем при прежнем руководителе.

Пируэты от культуры

За последние два года из филармонии ушло огромное количество человек, и не только артистов. А ведь многих, по словам наших собеседников, попросивших не называть их имена, вынудили уволиться, со многими не продлены срочные трудовые договоры. Кому-то предложено перезаключить бессрочные договоры на срочные, хотя трудовым законодательством это запрещено.

Практика заключения срочных трудовых договоров очень распространена не только в филармонии. У нас сложилось ощущение, что краевое культурное ведомство понуждает людей к их заключению во многих других своих учреждениях. По нашему мнению, это такая дубинка в руках начальства. Чуть что не понравилось — освободи место.

Хотя бывают и исключения. Например, Евгения Стодушного принимала на работу бывший министр культуры края Елена Мироненко, заключив с ним 25 июня 2018 года трудовой договор сроком на один год. Однако в нашем распоряжении оказался документ, который подтверждает, что на сегодняшний день с директором филармонии уже заключён бессрочный трудовой договор. Министр культуры затруднился ответить на вопрос, почему так произошло.

А может, экс-министр Елена Мироненко, уходя с должности в октябре 2018 года, когда новый директор филармонии отработал всего три с небольшим месяца, перезаключила договор со срочного на бессрочный? Или спустя год Аркадий Зинов не стал перезаключать срочный трудовой договор, и он автоматически превратился в бессрочный?

Что это за пируэты от культуры, хотелось бы разобраться. И за что же проявлена такая лояльность к новому менеджеру, который отработал в крае чуть больше двух лет? Ведь многие директоры культурных учреждений по многу лет «сидят» как на пороховой бочке — на срочных трудовых договорах, заключённых всего на год. Или, может, такая лояльность к руководителю филармонии чем-то обусловлена?

В 2019 году министерство культуры проводило «Главную коллегию работников культуры края» на площадке КГАУГ «Красноярская краевая филармония». А вот такие закупки для этого мероприятия произвела филармония: оказание услуг по питанию участников мероприятия на сумму 442 тысячи 905 рублей, услуги по аренде светодиодного экрана размером 5х3 на сумму 195 тысяч 900 рублей.

В 2020 году для проведения Главной коллегии министерства культуры филармония снова объявила закупки: аренда светодиодного экрана на сумму 130 тысяч 500 рублей, оформление площадок на сумму 209 тысяч 800 рублей, организация питания участников коллегии на сумму 1 миллион 5 тысяч 255 рублей.

На наш вопрос, чем обоснованы эти закупки для нужд Минкультуры края бюджетным учреждением «Красноярская краевая филармония», министерство ответило, что Главная коллегия проводится ежегодно в канун Дня работника культуры с целью подведения итогов работы отрасли. Она проходит в рамках краевого конкурса учреждений культуры «Вдохновение».

Обосновано такое участие филармонии положением о конкурсе, утверждённым приказом министерства N 101 от 4.08.2010 года в редакции от 3.12.2019 года: «…согласно п. 1.2. действующего Положения о краевом конкурсе организаторами являются КГБУК «Центр культурных инициатив», КГАУ «Центр международных и региональных культурных связей» и Филармония».

Однако мы нашли положение, утверждённое приказом министерства культуры N 326 от 31.10.2011 года, в котором говорится, что «Учредителем и организатором краевого конкурса «Вдохновение» (далее — конкурс) является министерство культуры Красноярского края».

В типовом положении, которое размещено на сайте министерства, учредителем конкурса «Вдохновение» обозначено министерство культуры Красноярского края. Организаторами же указаны только два автономных учреждения: КГБУК «Центр культурных инициатив и КГАУ «Центр международных и региональных культурных связей». Филармонии среди них нет.

Положения в новой редакции от 3.12.2019 года мы не нашли, может быть, в нём, к организаторам отнесли и филармонию? Но закупки 2019 года филармонией для министерства были произведены в марте, когда новой редакции положения ещё не было.

Закупки 2020 года на проведение Главной коллегии, как следует из ответа министерства, были отменены филармонией из-за пандемии.

В ходе журналистского расследования у нас возникло много вопросов и по оплате труда артистов. И здесь вопросы не только к внутренним локальным актам учреждения. Они возникают и к нормативным актам краевого уровня.

Почему вдруг краевую целевую выплату за статус оркестра как объекта ценного культурного наследия министерство отнесло к выплатам стимулирующего характера? Коллективу присвоен высокий статус, и такое звание — это многолетняя его заслуга.

К примеру, если артисту присваивают звание Заслуженного артиста РФ, ему положена конкретная доплата к окладу. И эта доплата уже не зависит, сколько концертов он дал, болел ли или ещё по каким-то причинам в каком-то месяце не выполнял свои трудовые обязанности.

Однако прерогатива принятия решения — «дать или не дать и сколько дать» артисту коллектива, признанного ценным объектом культурного наследия, в нашем крае отнесена почему-то к компетенции генерального директора учреждения и министерства культуры.

В соответствии с краевым законодательством такая доплата не может превышать 70 тысяч рублей. Но, посмотрев расчётные листки музыкантов оркестра, мы увидели мизерные суммы. Куда и кому идут сэкономленные от этой выплаты средства, предстоит ещё разобраться.

Обращаем внимание читателей, что министерство культуры так и не ответило на журналистский запрос, каким документом и какая сумма была выделена из краевого бюджета в 2019 и в 2020 годах на персональную краевую выплату симфоническому оркестру.

В ходе расследования выяснилось, что в филармонии действует старое положение об оплате труда, датированное 2011 годом. Однако на наш запрос по этому поводу министерство культуры ответило, что в филармонии принято новое положение, которое датировано 20.08.2018 года и числится под номером 362/1-п. То есть по пришествии на должность генерального директора Евгений Стодушный сразу утвердил такой документ.

Но вот незадача. За несколько дней до получения этой информации от министерства на вопрос, заданный Евгению Стодушному,- как можно пользоваться устаревшим (от 2011 года) положением об оплате труда,- мы услышали: «Пока на этот документ никто не жаловался» (диктофонная запись сохранена).

Более того, музыканты оркестра, которые входили в комиссию по распределению стимулирующих выплат до 2019 года, сказали, что положение от 2018 года они и в глаза не видели. А бывший председатель профкома Михаил Перелыгин вовсе сказал, что профсоюз не согласовал проект нового положения, о чём он официально уведомил руководство филармонии.

Оркестр из-под палки?

По мнению тех, с кем уже удалось побеседовать, критическая ситуация в симфоническом оркестре усугубилась с приходом второго дирижёра Михаила Мосенкова, который, по словам артистов, позволяет себе грубые высказывания и даже оскорбления в адрес музыкантов на репетициях.

Мосенков — прекрасный дирижёр, но, не имея достаточного опыта, молодой человек позволяет себе унижать артистов, которые работают чуть ли не с основания этого оркестра. Все помнят случай, когда перед выступлением он резко высказался в адрес Валерия Ефремова, и как Заслуженный артист РФ потом с трудом справился с волнением на сцене: от обиды у него тряслись руки.

Нам рассказали, что в 2019 году была уволена директор оркестра Марина Крутик — профессиональный музыкант, опытный музыкальный менеджер, которая грамотно выстраивала работу коллектива, составляла репертуары и программы, договаривалась о концертах и гастролях.

Марина работала в филармонии с 2012 года. В 2018-м ей предложили должность директора Красноярского академического симфонического оркестра, пообещав заключить срочный договор на три года. Однако впоследствии заключили контракт на год, который по истечении срока не продлили.

Да Марина и сама приняла решение уйти с должности директора оркестра. Причин её ухода много, главная, на наш взгляд, сформировавшаяся после многочисленных встреч с музыкантами,- профессионал задавал слишком много вопросов руководству.

Из Екатеринбурга пригласили нового директора — Анастасию Тюкову. Она получила не только солидную заработную плату, ей оплачивают и съёмную квартиру. Сегодня, по словам артистов, это главный человек, который принимает решение — «дать им персональную краевую выплату или не дать за особый статус оркестра, и сколько дать».

Надо сказать, что филармония не отказывает себе в тратах на самих «варягов». Если посмотреть тендеры этого учреждения за 2019-2020 годы, чего там только нет: и солидные расходы на приобретение дорогой мебели в съёмные квартиры, и изготовление дорогостоящих кухонных гарнитуров, и внушительные вливания в ремонт этих самых съёмных помещений.

Неужели настолько оскудела красноярская земля талантами, что приходится завозить кадры из других мест, создавая «шоколадные условия», которые местным и во сне не снились? Вроде бы буквально через дорогу от филармонии находится институт искусств имени Дмитрия Хворостовского. Но, говорят артисты и музыканты, крайне неохотно берут в оркестр его выпускников.

Один музыкант сказал, что услышал от руководства филармонии такое мнение о выпускниках института: «Это мусор». А ведь здесь постигал азы вокала один из величайших баритонов планеты.

Оправданно ли столь радушно-щедрое приглашение в Красноярский симфонический оркестр иностранных стажёров и музыкантов при наличии столь прославленного учебного заведения? Многие из его выпускников выступают на сценах ведущих театров страны, снимаются в художественных фильмах — это говорит о высоком уровне педагогов вуза.

Помимо арендованного жилья и персональных надбавок как молодым специалистам, филармония обязана платить за иностранных работников налоги, которые совсем иные, чем для граждан РФ. В оркестре работают трое приглашённых граждан из СНГ. Но, например, подоходный налог для такого сотрудника составляет не 13, а 30 процентов.

Как выплачивает учреждение эти налоги, мы поинтересовались у гендиректора, на что он ответил: налоги платятся исправно и правильно.

«Мы проводим санацию коллектива…»

На прошлогодних собраниях сначала просили всех высказаться начистоту, а потом «высказавшихся» постепенно «начали выдавливать» из оркестра. Суровый маховик разошёлся до такой степени, что людей стали увольнять пачками.

По словам музыкантов оркестра, за сезон 2019-2020 годов были уволены 23 человека. Евгений Стодушный объясняет это, употребляя стоматологический термин: «Мы проводим санацию коллектива». То есть людей, отдавших жизнь искусству, сравнивают с разрушенными, утратившими свою функцию зубами, которые подлежат беспощадному удалению. Что ж, очень «образно», в духе «продвинутой» политики менеджмента филармонии.

Массовые увольнения оправдывают тем, что у ушедших либо были проблемы с алкоголем, либо возраст уже неподходящий, либо невысокий уровень профессиональной подготовки.

Однако среди покинувших оркестр по собственному желанию, но под давлением, а также уволенных в связи с не продлением срочных трудовых договоров, много талантливых, опытных специалистов. Например, Антон Одинцов — концертмейстер труб, известный не только в нашем крае музыкант, лауреат различных музыкальных конкурсов. Он подтвердил, что ему действительно не продлили договор, а к теме увольнения возвращаться не хочет, так как в оркестре осталась работать его жена.

Многие считают, что увольнение Одинцова связано с тем, что на собрании коллектива, которое проводилось в 2019 году в целях урегулирования конфликта между музыкантами и дирижёром, он выступил с критикой.

На наш вопрос об Одинцове Стодушный ответил, что тот не умеет работать в коллективе, поэтому с ним не продлили трудовой контракт. Однако нам дали ознакомиться с письменным обращением коллектива к генеральному директору в защиту Одинцова, которое было написано в августе 2019 года:

«…Коллектив оркестра просит вашего содействия в решении вопроса о перезаключении действующего контракта с солистом оркестра, концертмейстером группы труб Одинцовым Антоном Сергеевичем. Одинцов является лауреатом многочисленных международных и всероссийских конкурсов, одним из лучших, перспективных солистов-трубачей в Сибирском и Уральском регионах, его можно по праву назвать украшением нашего оркестра. Коллектив считает, что отказ от перезаключения контракта с Одинцовым является не более чем сведением счётов, противоречит здравому смыслу и Трудовому кодексу РФ, и будет являться большой потерей для профессионального уровня коллектива».

Уволили и скрипача Валерия Григорьевича Ефремова, Заслуженного артиста Российской Федерации, который проработал в оркестре много лет и был одним из ведущих музыкантов симфонического оркестра под управлением главного дирижёра Ивана Всеволодовича Шпиллера. Следом уволилась и его жена.

Министр культуры Аркадий Зинов, комментируя увольнение Валерия Ефремова, сказал, что это был самый старый скрипач в России, и уходить надо вовремя. Привёл в пример себя: мол, он в 37 лет, как артист балета, ушёл на пенсию. А также высказался в том плане, что зрителю приятнее смотреть на молодые лица музыкантов.

Странное мнение… Нам всегда, если честно, казалось, что на концерте симфонического оркестра нужно не лица разглядывать, а слушать. Для любителей полюбоваться красивыми лицами или телами существуют другие заведения и другие «культурные» мероприятия — вроде танцев у шеста, например. Так ветераны предпенсионного возраста на участие в них и не претендуют…

Покинули оркестр опытные музыканты — супруги Фроловы, «ушли» и Заслуженную артистку РФ, виолончелистку Татьяну Лисенкову. В списке уволенных — ещё опытная, прекрасная пианистка Марина Кузьмина, которая сейчас преподаёт в институте искусств.

Музыканты оркестра говорят: «Мы в последнее время сильно обеспокоены снижением нашего исполнительского уровня. С Владимиром Ланде мы работаем с 2015 года, всегда терпеливо относились к его манере и способам работы с коллективом, так как надеялись, что это направлено на развитие и повышение профессионального уровня оркестра. Однако с назначением на должность генерального директора Евгения Стодушного и последующим приглашением второго дирижёра Михаила Мосенкова ситуация усугубилась, оркестр буквально «трещит по швам». И дело не только в очень жёстком графике работы, но и в увольнениях «неугодных» артистов, сильнейшем психическом давлении и других деструктивных способах. Мы задаёмся вопросом: а нужен ли городу и краю знаменитый коллектив?»

Нам рассказали, что администрация филармонии установила дополнительную оплату в 20 тысяч рублей концертмейстерам, официально — за совместительство. Дополнительно к своему рабочему времени они обязаны теперь отрабатывать по три с половиной часа с музыкантами своих групп.

Но артисты считают, что всё это было сделано для того, чтобы эти люди «помогали закрутить гайки»: они должны неусыпно следить за неугодными артистами, которых надо уволить руководству, писать на них по любому случаю докладные записки.

Что характерно, несколько человек из разных коллективов говорили одно и то же: «Стодушный хочет превратить храм культуры в бизнес-центр, сделать его площадкой для Московской филармонии, оркестр с таким количеством музыкантов ему не нужен».

Загнанных лошадей пристреливают?

О своих «хождениях по мукам» музыкант оркестра Ирина Кулик рассказывает:

«В 2019 году в оркестр пригласили второго дирижёра Михаила Мосенкова. Этот молодой человек, обладающий высокими профессиональными качествами, не обладает нормами этического поведения с подчинёнными. Постоянные оскорбления и унижения побудили музыкантов написать жалобы в различные инстанции. Из ответов чиновников мы узнали, что с Мосенковым проведена беседа.

Так как унижения в отношении меня не прекратились, я обратилась в трудовую инспекцию. После чего началась травля уже со стороны руководства. Меня буквально засыпали требованиями писать объяснительные по каждому поводу. Например, мой муж донёс мне виолончель до кабинета, директору тут же были написаны докладные, а он направил мне требование: пишите объяснительную, почему посторонний «проник» на территорию филармонии.

Я думаю, была дана негласная команда концертмейстеру, главному дирижёру, инспектору оркестра писать на меня любые бумаги, чтобы подвести к дисциплинарному взысканию, а потом и к увольнению.

15 сентября 2020 года я пришла сдавать партию концертмейстеру Сиделевой и услышала: «Иди в гримёрную, пока мы чай пьём». Пока я была в гримёрной, Сиделева ушла, а следом написала на меня докладную, что я отказалась сдавать партию.

21 сентября 2020 года у меня умерла мама. На мою просьбу дать мне три дня на похороны мне ответили отказом. Более того, в эти дни меня заставили сдавать партии, а на репетициях возмущались, что у меня дрожат руки. Мне так и не дали нормально проститься с матерью, занимался похоронами муж. Все эти три дня после и последующие я ходила на работу.

22 сентября я получила от дирижёра Ланде распоряжение N 1 от 22-го «О сдаче оркестровой партии Кулик И. П.». Я должна была сдать партию второму дирижёру Мосенкову. Находясь в подавленном состоянии, а также в связи с плохим самочувствием из-за потери близкого человека, не смогла её сдать. За это Ланде 25 сентября официальным письмом отстранил меня от участия в репетициях концертной программы, а также от участия в самом концерте.

Стодушный вызвал меня и протянул уже отпечатанное заявление от моего имени об увольнении по собственному желанию. Сказал: «Лучше сразу подпишите. Иначе мы с вами долго будем разбираться в различных инстанциях…»

Я отказалась подписывать это заявление, сказав, что никуда не тороплюсь, ведь мне осталось несколько месяцев до пенсии. 30 сентября директор филармонии издал приказ N 464-п «О применении дисциплинарного взыскания», которым мне было объявлено замечание.

Мне выплатили в сентябре единовременную материальную помощь в размере 3 тысяч рублей на похороны матери. Однако в этом же месяце лишили меня персональной краевой выплаты, которая выплачивается за статус оркестра как особо ценного культурного наследия. В ноябре меня тоже лишили этой выплаты, якобы за прогулы. Но я не пропустила ни одного дня.

Я после похорон была рассеянной и порой забывала электронный пропуск. А система, установленная на входе, если пропуск не прикладывают к индикатору, показывает отсутствие работника. Я вообще только недавно узнала о том, что необходимо в случае, если забыл пропуск, сообщать каждый раз об этом в специальный отдел, чтобы внесли изменения в программу. Уверена, что многие артисты не знают об этом до сих пор».

Мы задали вопрос по поводу Кулик дирижёру оркестра Владимиру Ланде. Маэстро ответил, что, к сожалению, в тот момент он не знал о том, что у Кулик умерла мать, так как Ирина к нему с этим вопросом не обращалась, и пообещал вступиться за неё перед дирекцией.

На вопрос к бывшему работнику филармонии — человеку, который работал с Ириной и в силу своих профессиональных навыков и знаний имеет право давать ей оценку как музыканту,- услышали такой ответ: «Она, может, звёзд с неба не хватает, но это хорошая «рабочая лошадка». Работает в оркестре много лет, ещё со времён главного дирижёра Ивана Всеволодовича Шпиллера. Очень ответственная и добросовестная».

Ирина Кулик: «Я в оркестре 27 лет, начинала работать, когда дирижёром был Иван Всеволодович Шпиллер. У меня никогда не было ни одного нарекания по поводу дисциплины, никогда меня не обвиняли в безответственном отношении к своим обязанностям. Но я не могу смириться с несправедливостью, хамством и неуважением к артистам, поэтому не молчу, а высказываю то, что остальные боятся сказать в открытую».

На наш взгляд, принуждение к увольнению сотрудника предпенсионного возраста, отдавшего оркестру почти три десятка лет, невозможно оправдать никакими «соображениями» руководителя. Это однозначно безнравственно и бесчеловечно.

О возросшей нагрузке говорили все, с кем мы встречались. Артисты вымотаны. Двойные вызовы на работу, увеличение количества концертов в государственном задании. При этом состав оркестра значительно сократился. Если раньше у артистов была возможность замены, то теперь в процессе подготовки и выступлений задействованы почти все.

В прошлогоднем ответе музыкантам на их коллективное обращение заместитель губернатора Алексей Подкорытов привёл обширную сравнительную статистику количества концертов, запланированных в год для оркестров по всей России. По его мнению, 70 концертов в год для оркестра — вполне нормально.

Однако он забыл указать главную составляющую — количество музыкантов в каждом из перечисленных им оркестрах. А точное количество музыкантов в Красноярском академическом на сегодняшний день мы так и не узнали. Было — 122 человека, уволились и уволено за предыдущий сезон в связи с не продлением контрактов — 23.

На вопрос о двойных вызовах, о том, что артисты, приехав к 10 часам утра, не имеют возможности съездить в перерыве домой, пообедать и отдохнуть, так как в филармонии им негде даже перекусить, Евгений Стодушный ответил: «Двойных вызовов у нас нет, артисты приезжают к десяти часам утра и освобождаются в три часа дня».

Только вот в нашем распоряжении есть документы, которые подтверждают обратное. Двойные вызовы в филармонии ещё как практикуют. От нескольких человек, работающих в филармонии, мы даже услышали о «нежелании жить» из-за тяжелейшей моральной обстановки в коллективе.

Министр культуры в ответе на вопрос по этому поводу ответил: «Вы приукрашиваете». Интересно, что скажет Аркадий Владимирович, если это, не дай Бог, произойдёт?

Выше мы говорилось, что началось всё с того, что мы были удивлены и возмущены, узнав об увольнении журналиста Веры Кириченко. Она отработала в сфере культуры много лет, её авторитет в журналистском сообществе края и в творческих коллективах филармонии достаточно высок. Однако Евгений Стодушный сказал, что ему не нужен такой журналист, его не устраивают тексты, которые пишет Кириченко.

На возражения нашего корреспондента заместитель гендиректора Марина Наливкина, присутствовавшая при разговоре, пояснила, что филармонии не нужен журналист, который пишет хорошие грамотные тексты, «соблюдая синтаксис и пунктуацию». Сейчас другое время. Тексты журналиста рекламного отдела должны «вызывать интерес читателей» и отвечать принципам таргетинговой рекламы.

«Сукины дети…»

Вера Кириченко говорит:

«Что касается себя, могу сказать: анонсы концертов филармонии написаны мной и уже размещены на официальном филармоническом сайте вплоть до ноября 2021 года. О том, насколько эффективно шло взаимодействие со СМИ моими усилиями, показывает мониторинг. Взять хотя бы период с 28 августа по 6 сентября 2020 года. На основе моих пресс-релизов за эти дни вышло более 30 публикаций в местных, региональных и федеральных СМИ, в информагентствах и на телевидении.

Помимо своего объёма, с июня выполняла ещё и объём работы за уволенного пресс-секретаря, и впервые филармония по состоянию на 11 ноября 2020 года попала в топ-10 по размещению наших событий на федеральном портале «Культура РФ». Храню благодарственные письма моих руководителей и награды министерства культуры Красноярского края, в том числе почётную грамоту за добросовестный труд и высокий профессионализм (2017 год).

Моё совместительство всех устраивало, так как я выполняла весь объём работы на полную ставку, будучи на 0,5 ставки. Они просто стали меня грузить ещё и чужими обязанностями. И я с июня выполняла ещё и обязанности пресс-секретаря, без каких либо доплат.

От такой нагрузки я просто заболела, ведь работала с утра и до поздней ночи. Поэтому муж обратился к директору, чтобы тот урегулировал рабочий процесс. После чего у меня начались проблемы на работе, мне сказали, что я не устраиваю руководство, так как работаю в филармонии по совместительству. Однако в частной беседе заместитель директора Наливкина порекомендовала мне: «Разберитесь со своим мужем».

Евгений Стодушный с этим не согласен: «Вера Ивановна выполняла только свои должностные обязанности».

Веру лишили рабочего места, пока она болела ковидом. Кроме того, по выходу с больничного она не обнаружила своего компьютера, где была наработанная база, её отключили от локальной сети учреждения, по сути, лишив возможности работать.

Генеральный директор сообщил нашему корреспонденту, что этот вопрос он урегулировал, как только узнал об этом, и сразу дал команду обеспечить работнику новое рабочее место.

Журналистка обратилась с заявлением в прокуратуру, а та, в свою очередь, перенаправила её обращение в трудовую инспекцию. Каков будет результат, сказать сложно. Бороться с системой в нашем городе и крае, по мнению многих, бесполезно. А то, что Веру всё-таки уволили, хорошее этому подтверждение.

Очень много нареканий услышали мы в адрес трудовой инспекции. О безуспешных походах сотрудников филармонии в этот надзорный орган мы расскажем в следующей публикации, так как намерены продолжать расследование.

Владимир Ланде охарактеризовал Веру Кириченко как большого профессионала. Посетовал, что в крае нет СМИ, которое профессионально пишет о культуре. По его мнению, Вера могла мы быть главным редактором такого издания, а он может найти на это издание средства.

Конечно, при подготовке этого материала мы не могли не задать вопрос о нездоровой, на наш взгляд, атмосфере в коллективе филармонии председателю профсоюзного комитета организации. С января 2020 года этот важный пост возглавил Андрей Кульманов.

Он рассказал, что когда возглавил профсоюзную организацию, предыдущий председатель профкома не передал ему ни одного документа. Коллективный трудовой договор до сих пор не разработан. Подтвердил, что положение об оплате труда тоже устаревшее. Профсоюзный лидер посетовал, что много планов не исполнено из-за пандемии и вынужденной дистанционной работы, и сейчас предстоит большая работа по подготовке этих документов.

Также Андрей Кульманов сказал, что состоит в комиссии по оплате труда, которая занимается распределением стимулирующих, персональных и компенсационных выплат, но признался: в силу того, что пока с трудом ориентируется в таких документах, первое такое решение подписал, не вникая.

Он рассказал, что помогал Ирине Кулик, даже ходил с ней на приём к краевому профсоюзному лидеру Оксане Гаговской. Отметил, что за то время, как он занял этот пост, сделано немало: оказана помощь в приобретении инвалидной коляски члену коллектива, выделена материальная помощь нуждающимся в ней артистам, в прошлом и в этом году детям членов профсоюзной организации приобретены хорошие новогодние подарки. Профсоюзная организация стала расти, в неё потянулись люди. Проблем хватает, и он намерен помогать сотрудниками и артистам филармонии решать их.

Наше журналистское расследование не закончено. Мы напишем ещё о многих вопросах, ответы на которые пытаемся сейчас узнать. Будут сделаны запросы, будут ещё встречи.

Мы расскажем о записях Красноярского симфонического оркестра на диски, о том, кто имеет авторские права на эти произведения, кто занимается их продажей и куда поступают средства от продаж, вернёмся к вопросу о оплате труда работников краевых бюджетных автономных учреждений, расскажем о проводимых учреждениями культуры закупках, зададим руководителям вопросы об их обоснованности. Обязательно подробно расскажем о результатах обращениях музыкантов и сотрудников филармонии в трудовую инспекцию.

Сегодня в коллективе филармонии кто-то борется с несправедливостью, а кто-то занял выжидательную позицию. Чем это кончится, покажет время. Однако совесть и порядочность ещё никто не отменял.

В известном фильме Леонида Филатова «Сукины дети» коллектив театра, борясь с несправедливостью, бросил вызов «системе», объявив голодовку. Молодой герой спрашивает у старого артиста:

— Андрей Иванович, как вы считаете, чем всё закончится? Мы победим?

— Не знаю, Боря. Во всяком случае, шансов у нас негусто.

В разговор вступает актриса:

— Да никогда мы их не победим. И не надо себя тешить иллюзиями.

Молодой артист продолжает:

— Но, если всё безнадёжно, для чего вы согласились на голодовку? За компанию, что ли?

Актриса:

— А для того, детка, чтоб не оскотиниться…

Дмитрий ГОЛОВАНОВ,

председатель Красноярского регионального отделения Союза журналистов России, директор сайта «Бюро журналистских расследований «Факт».

Красноярск.

Если людей подводить к той или иной мысли постепенно, не торопясь,  должного результата не будет. Если солгать по мелочи — тоже.  Поэтому информация должна огорошивать, ведь только шокирующие послания маниакально передаются из уст в уста. Адекватные сведения проходят незамеченными.

(Йозеф Геббельс)

На канале «Россия – 24» оклеветали одно из лучших спортивных учреждений страны, обвинив руководителя, тренеров и спортсменов, цитирую: «в убийствах, вербовке в ряды террористов, разжигании межнациональной ненависти». Ни много, ни мало…
— «Всем этим, как оказалось, занимались и продолжают заниматься в Академии борьбы имени Дмитрия Миндиашвили. Причастен ли сам основатель академии к этому, правоохранительным органам, ещё предстоит выяснить…», — с таких слов начался один из новостийных сюжетов на федеральном канале «Россия-24».
Надо отдать должное: коллеги с телеканала изрядно постарались, чтобы «сварганить» сенсацию. Тревожная музыка, фото со зловещими физиономиями бородачей, и, конечно, сюжет с отрезанием головы «кяфиру»…
Сам Дмитрий Георгиевич увиденное прокомментировал кратко:

— «Совсем ума лишились, только идиот может такое придумать…».

Читать далее История одной провокации →